песня

песня, песня рождалась в миге,
прорастала врозь и вскользь.
дикие жала ее подгребали,
дикие князья плели дыру.

полость посла,
полость заполнялась экстазами.

пелена входила в ворота,
пелена ранила дуги.

я и мое вретище,
я и мое княжество,
преставленное в вихре.

я рисую дождь,
я ковыряю в гонениях -
дикий ветер входит в двери
и соскальзывает с бедра.
дикий ветер входит в стога,
в муштру он входит,
входит и пасет,
пасет и одевает,
одевает и раздевает всем книгам
назло,
всей мудрости и жестам.

я горю в этом начинании,
я возникаю немым бедром,
почестью кармы,
ответвлением востока,
маковкой седины.
я возникаю навзрыд,
и коснею,
и преставляюсь в крике,
и росту,
и прогоняю своеволие,
и призываю любовь к себе,
всенощную любовь,
всенощную извилину.
ранение прорастает вновь,
и становится щедрым, игривым,
мощным, как кони рассудка,
как гиппопотамы чреватые гонением.
в листопаде я опрокидываюсь,
и зову дуги к ответу,
и роняю слезы ветра,
мешанину итогов.