Будни

Покрутил замёрзший ворот.
Под бугром домов штук сто, -
Не деревня и не город,
Не посёлок. Ну а что?

Лязгает промёрзший ворот,
Вот ведёрко, в нём вода.
Кожушок, рукав распорот.
Разошёлся шов? Ну да.

Отдохну. Вокруг пейзажи.
У меня миокардит.
Выйдет бабка, рожа в саже.
«Чё, Матвевна, печь чадит?»

В ноябре у нас морозы.
Свиньи в стайке – хрю да хрю.
По дороге – лесовозы.
Бабка: «Бляха, угорю».

Зенки пялит опьянело,
Встала и жуёт губу.
Отдышалась, раскраснелась,
Нырк – назад в свою избу.

В бо’шках перемкнуло фазы:
Вот - капитализм воскрес.
Лес везут в Китай, заразы,
Там у них - КПСС.

Суетятся вновь синички.
Бормочу: «Дай, боже, сил».
Два ведра принёс водички,
Посидел, рукав зашил.

Тут – ни город, ни деревня…
Разгулялся мироед…
Встал, пошёл.
«Как там Матвевна,
Угорела или нет?»

Помирать-то нет привычки,
Где ей взяться – всё живёшь…
К магазину – две таджички,
С ними муж их – Акбаршох.

Говорю: «Салям, ребяты!
Как морозец, не слабо?»
«Здрасьте», - Акбаршох мордатый,
Две таджички мне: «Бобо».

А в окне торчит Матвевна.
Не забрал старуху бес.
Тут – ни город, ни деревня…
Там у них - КПСС.