Апология Декарта. Мысль третья

      День третий. Мысль третья.
Можно ли апеллировать от идеи к существованию?

     В этом вопросе умиляет больше всего то, что обсуждая его и критикуя Декарта, никто не даёт себе особого труда сказать хотя бы пару слов о самом существовании - что же это такое? Подразумевается, что мы это понимаем? Философы это понимают? Конечно же нет, или , конечно же, недостаточно, чтобы не запутываться по ходу и в решении других проблем, связанных с существованием, как например, в нашем случае, с нашей, точнее - декартовской проблемой. Достаточно ли того, что после Аристотеля наш ум или интеллект стремится различать сущность и существование, не понимая в должной мере, что они сами есть?

    Попробуем минимизировать этот недостаток, чтобы он не мешал нам и не отклонял нас от вопроса, поставленного Декартом.
    Сущность это предел, и предел не чего-нибудь, а самого бытия. Дойдя до предела бытия, то есть до сути - дальше мы не можем двигаться, потому что дальше "вот это" потеряет своё бытие и станет уже чем-то иным, лишившись своего предела. Вот почему сущность или субстанция содержит своё необходимое, как говорится "чтобы оно было". Для человеческого бытия этим пределом является один человек, и мы спрашиваем об этом пределе - что есть сущность человека, что есть человек? Хотя самый верный метафизический ответ уже готов: человек это предел бытия (а все остальные сущности всего остального мира - только его подобия). Человек - это крайний, и будучи таковым, он раскрывает перед собой все остальные края. Человек относится к человеку как к другому пределу, и снимая пределы друг друга, люди выходят в беспредельное, то есть в бытие, которое сохраняет пределы в их подвижности и переходах (бытие не уничтожает пределы, не уничтожает человека, а превращает его в бегущий к другому предел), - правда нужно отметить, что последнее далеко не привычно многим людям и может ими переживаться именно как потеря своего Я. Докопаться до сути значит дойти до границы, скрепляемой самим бытием, и вещи как относительные "скрепы" легко этому поддаются, а вот люди не так-то просто, потому что люди способны переосуществляться (изменять свою суть через бытие с другими).

     Но настала пора сказать два слова и о существовании. Его напрямую приписывают сущности с лёгкой ( а по мне так с тяжёлой руки Аристотеля). Мы говорим, что сущности существуют. И начинаем спрашивать что существует, а что нет? Подразумеваем ли мы под этим, что всякая сущность существует? Некогда Иммануил Кант в своих ранних работах написал: я вполне могу представить себе такую сущность, которая не вступает ни в какие связи с другими сущностями и поэтому не находится ни в каком месте и ни в каком пространстве, но при этом существует. Однако мне она не является. Заявление неудивительное для Канта, который подарил нам чуть позже "вещь в себе". Но пока обойдёмся без "вещи в себе". Принято за несомненное, что всё, что существует имеет сущность, но именно вследствие этого положения возникает множество парадоксов, потому что тогда беспредельное, не имеющее предела не существует. Если же бесконечность существует, то как она существует без предела? Можно ли существовать, не будучи определённым? Существует ли Бог? Существует ли пространство и время? Всё хорошо у нас только до тех пор, пока мы возимся с вещами. Но как только вопросы ставятся более сложным образом, вся логика рушится. Ведь если не существует бесконечного, то и существование конечного становится довольно сомнительным (так что снова прав Декарт, выпрыгивающий и здесь со своим сомнением).

    О несуществующем нельзя говорить - решил Аристотель и перестал говорить о бытии. Но бытие как бытие всегда лежит "за" пределами - как в ту сторону "за", так и к нам - "перед" - оно не умещается в одной лишь границе - в сущности. Так что всё, что выстраивает существование от этой границы - не пролетает ли мимо бытия? И выходит так, что рассуждения о нём - всегда не о том... Да и приклеиваются ли все вот эти качества именно к субъекту, к сущности, к границе, по слову Аристотеля как предикаты к субъекту? Правомерно ли считать, что они принадлежат ему?
    Я определяю существование следующим образом: существовать значит, имея реальное основание, отличаться от всего другого на этом основании. Но в моём определении существование не приписывается напрямую сущности, оно приписывается реальному основанию или реальности. Именно поэтому не всякая сущность может войти в существование, и философы ведут речь о возможном или не возможном существовании (и даже о со-возможном - Лейбниц). Чтобы нечто существовало необходимо основание этого существования, которое Лейбниц назовёт достаточным основанием, а Кант впоследствии - определённым основанием. Нет основания - нет существования. Здесь мы можем посмотреть на самих себя как на сущность и спросить - полноценно ли мы существуем, входим ли мы в полноту своего существования? И когда мы говорим, что нет такой возможности, мы говорим, что нет такого основания( чтобы нам хорошо жилось, а то и просто жилось). Декарт же, мыслящий ещё до Лейбница называл это причиной по которой что-то существует - действующей причиной.

    Что же является реальным основанием? Различённость или материя. Вещественная различённость это одно реальное основание, а живая материя или различённость - другое основание. И третье основание - умная материя. Существования, которые выстраиваются на этих основаниях принципиально различны. Кто бы из людей согласился существовать в образе камня? А в образе зверя? Как говорили древние греки: нам повезло и мы родились людьми. Не богами, конечно, но всё-таки и не животными. Остальным же повезло потому, что они не догадываются, что им не повезло))).

    И мы с вами говорили уже о том, что мы, как люди, существуем, различаясь в умной материи. Бытие же по своей природе таково, что оно не знает этих материальных границ, а следовательно и сущности, как пределы самого бытия, ускользают от материи. Вот почему сущность и существование выглядят всегда как два разных мира, и напрямую соединять их в предикате и субъекте - занятие не благополучное.
    Блаженный Августин говорил: жить лучше, чем существовать, а понимать лучше, чем жить. Не говорил ли он попросту о существовании вещественном, существовании живом и существовании умном? То есть тоже самое, что и греки, но иными словами? Жить это и значит существовать как живая материя или же это нечто большее, и существование, как таковое, действительно относится только к вещам? Сегодня, мы не моргнув глазом говорим о человеческом существовании, но блаженный Августин сказал бы нам о понимании, а Декарт сказал бы о мышлении.

    Поэтому, как мы видим, вопрос о существовании и сам по себе, без Декарта - нелёгкий. Существует ли мысль и в каком смысле? Или в каком образе? И можно ли от существования мысли переходить к существованию вещи?

    В любом случае мы с вами пока хотя бы подметили, что в данном вопросе переходят от существования к существованию, а не от идеи к существованию, потому что и сама идея существует. И кажется, именно от этого, глубокого понимания и отталкивался Декарт.