Волненье, гребень, взлёт, паденье

Посвящаю моему отцу - Шехавцову Григорию Ивановичу.


Сказал мне как-то разгильдяй,
Что Человек зашёл в тупик:
И не меняется он, негодяй,
И к жизни сладкой он привык.
Он ненавидит, бьёт и жжёт,
Ни мать ни пса не уважает,
К концу он сам собой идёт,
Как динозавр вымирает.

Я улыбнулся разгильдяю
И сказал: - Смотри!
Вон там, вдали,
Корабль проплывает!
Под ним как люди волны.
Волненье, гребень, взлёт, паденье!
Меж ними будто войны!
Волненье, гребень, взлёт, паденье!
Разбита жизнь... И снова жизнь!
Ты, знай себе, держись!
Из века в век одно и то же -
Волненье, гребень, взлёт, паденье!
Наскучить это может
Тому, кто вдаль смотреть не может.

Заворожённый разгильдяй
Смотрел на море... А потом
Себя по лбу ударил:
- Где ж паром?!
Уплыл паром
И следа не оставил -
За ним волненья и паденья лишь!..

Сказал я: - Слушай же, малыш,
На том пароме мой отец -
Матрос простой на вантах, -
Бывает пьян и лих,
Бывает добр и тих,
Бывает дома, наконец,
И с ним под бой Курантов
Встречаем Новый год.
И хоть ему с карьерой не везёт,
И хоть он там, на вантах, -
Его люблю я больше жизни,
Его слова и взгляд важней всех для меня.
И мне милее Родины, отчизны
Отечество!.. А ты про мать и пса...
Собакам добрых слов мне не найти,
Они, что комары, - пришли-ушли, -
На них не положусь в пути,
Они мне кровные враги.
И мать мне враг, когда отца
Она ругает за глаза,
Когда пред каждым за столом
Его презренно поношает.
Я знаю, есть закон:
Кто мать с отцом не уважает,
Тот перед Богом виноват.
Но что же делать? Видно, в ад
Дорога мне, коль нет отца,
Когда бушуют волны без конца,
Его паром уносят вдаль,
Мои ботинки заливают.

Ни море не виню я, ни людей,
Быть может, только прях,
Что ткут мою судьбу,
И не люблю как ты нерях,
Не понимающих простых вещей,
На Человека поднимающих язык!

Уныло разгильдяй поник,
На волны глядя поутру...