Кощею вдруг взбрело

                ***
Кощею вдруг взбрело
вершину бытия узнать.
Чернее нет, в какую
впал кручину.
Мудрец  сказал:
   – Необходимо смертным стать.
Обретши смерть,
познаешь и вершину.

«Узлы судьбы богиня Макошь вяжет,
Посыльного отправлю, пусть мне скажет,
Как смерть бессмертному призвать,
Чем плату за работу будет брать.

Таская смертных к чёрным и златым вратам,
Что злата, что сребра
За откупы смерть боле моего имеет.
Ослушаться, поди, уж не посмеет,
Коль на меня приказ ей будет дан.

Кого посыльным к Макоши мне слать,
Кого бы поприятнее сыскать:
Службисты есть, всё больше вурдалаки,
Драконы, ведьмы, колдуны для драки.

Порой и сам в мурашках от их рож,
Таких, к правительнице судеб не пошлёшь».
Нетопыря за мудрецом отправил,
На то он и мудрец, пусть мудрость и проявит.

«Его задумка смерть на жизнь менять,
Как не его к богине Макошь слать.
               
Мыслишку с просьбой, мог бы отрядить,
Да перехватчики суть могут исказить...
               
Предстал мудрец, лежит у ног Кощея.
Безмолвно, раболепно  ждёт приказ –
Петля, уж мнится, стягивает шею –
Поднять не смея на Кощея глаз.

– Ты призван, раб, исполнить мою волю.
Немыслимое поручу тебе.
Исполнив, помудреешь вдвое;
Участник будешь ты в моей судьбе.

– До Макоши путь не далёк –
Две ночки и деньков пяток.
Всего и дел, единая седмица,
Ковром летающим домчишься.

Вернёшься, дам ларец,
Он полон девичьих сердец.
Уж коли смерть неотвратима,
Мне не до девок уж вестимо.

Ты поди, ещё горазд –
Ишь как загорелся глаз.
Помогу, коль есть причина,
Станешь крепок как мужчина.

Ну, лети, ковёр заждался,
В сундуке лет пять валялся,
Пыль не терпится встряхнуть
И на мир земной взглянуть.

Долетел мудрец ковёрно.
Домик на лугу просторном,
Ель, под елью три жены
Пряжею увлечены.
               
К ним мудрец в поклоне пал,
Взор поднявши, промычал:
– Можно Вас побеспокоить
И с прошеньем слово молвить?

Макош молвила: – Изволь,
Не бычок же ты в закланье,
Вразумительно глаголь.
Не способен – до свиданья.

– От Кощея я с прошеньем:
Жизни чашу, мол, испил,
Просит смерти, как даренья.
Жизнь на смерть сменить решил.

– За Кощея прегрешенья
За истерзанных людей,
Я б исполнила прошенье.
Хоть он ворог и злодей.

Только равные мы с ним,
Есть над нами господин.
Власть безмерную имеет
Надо мною и Кощеем.

Пусть Его ответа ждёт,
Если жизнь так нетерпима.
День ли год, дойдёт черед,
Мне неведома рутина.

Я запрос к нему отправлю,
Денно, нощно его славлю.
Наших судеб он творец.
С тем домой лети, мудрец...

Чуть утренний забрезжил свет,
Мерцая, образ Бога проявился.
Трёхкратным эхом отразился
Гортанный голос: – Ждёшь ответ?

Кощей, безвольно съёжившись, напрягся,
Из тряских рук вдруг выронил светец:
– Я сын и раб, покорный твоей власти.
Какой ответ ты мне принёс, отец?

– Ты просишь смерти, считая смерть наградой,
Ещё бессмертия не отслужив.
А может, перед смертными бравада?
Которых ты бессчётно загубил,

Богатырей, красавиц, Прави верных.
Где здравый смысл, когда стяжал
Каменья, золото, сребро безмерно?
В веселье жил, вдруг смерти возжелал.

Мне Макошь три клубка на суд передала.
Мой суд таков: тремя годами – в Навь,
Людишек грешных усмиряй в котлах,   
Четвёртым годом – отпускаю в Явь.
               
Усердьем заслужи, и смерть тебя настигнет.
Сколь принесёшь ты в Явь любви, заботы и добра,
Замерим, взвесим, сколь быть тебе при жизни,
Сойдётся – смерти передам, бери, пора.

Завяжет Макошь узелок на чёрной нити,
Изволь, коль жизнь передаёшь, как червь, судьбе.
Есть в звёздных заводях укромная обитель –
Справь, что велю, похлопочу, бессмертный, о тебе.
               
Не выполнишь назначенное мною,
Оставлю при котлах, сколь Нави быть.
Хоть ты и родственник по крови,
Но равен между тех, кого мой долг судить...

Тысячелетия, приходится Кощею в Нави, оставаться.
И чем греховнее ссылается народ,               
Тем злее в отпускной, четвёртый год,
Под именем «Касьян» Кощей
выходит к  нам, на землю, издеваться.