Левый Фисюк

Представьте себе, что на ваш дом, спикировав, рухнул самолёт. Звук, издаваемый при падении, обязательно привел бы в ступор любого, кто его услышал. Нечто подобное случилось и у нас. Только всё это было, как бы в замедленном виде. И это был не самолёт, а Гектор - огромных размеров мужик, всегда молчаливый и угрюмый, с низким голосом и кулачищами, похожими на ящики. Никто никогда не мог точно определить с расстояния, что несёт Гектор в руках. И только подойдя поближе, можно было понять, что это не ящики какие-то, а Гекторовы руки, сжатые в кулаки.
        Гектор отслужил срочную службу в ВДВ и приехал в деревню с двумя сослуживцами, которые погуляв и отдохнув с недельку уехали по домам. Ходили слухи, что приёмами рукопашного боя Гектор владел слабо, но не сдвинуть, а тем более сбить с ног его никто не мог, да и практически не пытался. Его спарринг партнёры в части, ещё до начала боя, сразу ложились на пол с возгласом - "Я убит!" и не решались вступать с ним в поединок.
Отслужив, он вернулся домой и обнаружил, что в деревне остались лишь незамужние бабы, которые не бросили своё хозяйство со скотиной, да подслеповатый дед Берданка, который охранял бабий покой с остатками ремонтной мастерской.
Как деда звали по-настоящему, никто уже не мог припомнить, так как звали его так всегда. Дед в деревне был сторожем, охранял уцелевшее, когда-то ещё колхозное хозяйство. Зрение у деда было никудышнее, но слух его был отменным. Он по звуку очень хорошо ориентировался и мог попасть в цель с большого расстояния.
Несколько лет назад, по ночам, в деревню повадились захаживать тёртые мужички, чтобы поживиться нехитрым скарбом. Так как знали, что в деревне мужиков нет, эта информация и подталкивала их на подвиги. Но Берданка не пропустил врага на свою территорию. Почти все искатели приключений получили заряд соли в мягкое место, а некоторые и по два раза.  С тех пор, набеги на деревню прекратились. Иногда, мужики из соседних деревень всё же захаживали в гости, но только днём, заблаговременно извещая о своём подходе к деревне громогласным пением. Так, на всякий случай, как бы чего не случилось.
Собак в деревне практически не было. А те старые, которые доживали свой век, набрехавшись за день до хрипоты, к ночи смачно чавкали, укладывая свои языки меж оставшихся зубов, дабы не откусить их в ночной дрёме. Зато с котами был полный порядок. Они размножались с невероятным упорством и количество их было несметным. Пожалуй, единственным превосходством данной деревни, было отсутствие разного рода грызунов. Ни мышей, ни крыс, ни медведок, ни кротов, здесь никто не видел уже многие годы. Хорошо было в деревне. Тишина, покой, дурманящий запах жасмина, располагали к душевному равновесию и умственному согласованию. И только лютые комары, донимающие своей назойливостью, нарушали деревенское спокойствие. Каждый вечер, Гектор, сидя на завалинке, огромными, как ящики ладонями, играл в пятнашки на своём круглом, как глобус пузе, разбивая в мясо ошалевших от предвкушения пожрать кровушки, комаров. Под ритм этих шлепков, лягушки - эти превосходные солисты большого академического хора, занимали свои места в оркестровой луже и начинали потихоньку распеваться, слегка раздувая свои щёчки.
Посреди деревни, стоял огромных размеров сарай, используемый для хранения разной, крупного размера утвари. Во внутренней его части, по периметру стен, были устроены длинные переходы в три яруса, в виде балконов. Сарай был древним и требовал с каждым годом всё более серьезного ремонта. Как и в прошлые годы, Гектор полез на самый верх латать дыры. Он всегда брался за самую тяжёлую работу, быстро с ней справлялся и равных ему не было. Но в этот раз, что-то пошло не так.
Взобравшись на третий ярус и пройдясь по переходу осматривая крышу сооружения, Гектор в какой-то момент почувствовал, что теряет опору под ногами. Доски, порядком прогнившие, не выдержали навалившегося на них груза и стали проседать. Гектор, как на коньках проехал по одной из них и нырнул с третьего на второй ярус. Вот только приземлиться ему не удалось. Зацепившись за гвоздь, торчащий из доски, Гектор завис в позе парашютиста между ярусами.
        - Аки мышь летучая. Пропищала Агапия, - худющая как жердь женщина с огромной в два бидона грудью. Чтобы как-то устоять в вертикальном положении она ловко уложила свои бидоны на перевёрнутые грабли и продолжала ехидно смеяться.
        - Надо Берданку позвать. Крикнула Ипатия, чем ещё больше усилила смех присутствующих.
        - Так он же слепой. Уточнила Агапия.
        - Он поди отстрелит Гектору самое ценное. Сарай наполнился громогласным хохотом.
А в это время Гектор изо всех сил пытался дотянуться своими ручищами до гвоздя. Но его руки были неспособны выполнять такую ювелирную работу. И тут Гектор вдруг вспомнил армейскую службу и свои прыжки с парашютом. Дёрнув изо всех сил за ремень как вытяжное кольцо парашюта, Гектор продолжил свой полёт, только уже со спущенными штанами. Приземлившись на грабли и подвернув лодыжку, Гектор несколько раз крутанулся вокруг своей оси на одной ноге, пытаясь поймать равновесие. Это таинственно-завораживающее, без штанов действие, было похоже на танец.
Поплясав таким образом на граблях, Гектор всё же умудрился наступить на зубья граблей и в ту же секунду получил нокаутирующий удар древком этих граблей в лоб. Звук удара был настолько звонким, что звенел ещё некоторое время в ушах оторопевших баб. Потеряв от удара ориентацию в пространстве, Гектор сделал шаг назад, проломил спиной ограждение второго яруса и совершив сальто в полный оборот, сел на гнездо, оседлав огромную бочку, да так, что одна нога угодила в бочку, а другая свисала снаружи. Воцарилась гробовая тишина и только пролетавшая мимо муха, замерев от удивления на месте, сотрясала своим жужжанием эту тишину.
        - Во дают! Бесы! Подумала муха.
Лицо Гектора, как от благодати, застыло в изумительной улыбке. Руки его были вознесены к небу, а коленками он так сильно сжимал бочку, что та предательски потрескивала, не предвещая ничего хорошего. Так продолжалось где-то с минуту. Потом наш наездник слегка пообмяк, коленки его расслабились и корпус Гектора дал солидный крен.  Замерев ещё на несколько секунд в таком положении, как бы раздумывая над определением места своего приземления, он продолжил движение и свалившись со своего насеста, разбил вдобавок своей головой огромный глиняный вазон, в котором много лет назад росла финиковая пальма.
Фрося - как самая сильная из женщин, тут же бросилась к Гектору, с желанием оказать помощь. Она быстро подтянула Гектору штаны выше колен, но вот как вложить всё остальное хозяйство в штаны, в её женской головке не укладывалось.
        - Ты раскатай потоньше. Съязвила Ипатия.
        - Лучше растянуть. Сквозь сопли промычала Павлина.
        - Не тронь, а то взорвётся! Пропищала Агапия.
На шум и гам, стоявший в сарае, протиснулся дед Берданка. Немного косясь, как бы выцеливая происходящее, он быстро сообразил в чём тут дело. Дав несколько распоряжений, Гектора погрузили на телегу и ногами вперёд, повезли к дому. Следом тянулись бабы и всё это было похоже на траурную процессию.
Сколько в бессознательном состоянии пролежал так Гектор, он не знал. Но приходя в сознание, ему вначале хватило сил, чтобы приоткрыть один глаз. Стоявшие вокруг бабы, были с печальными лицами. Некоторые из них, краем платка вытирали своё лицо, то ли от слёз, то ли от пота. Несколько баб, заломив руки на груди о чём-то шептались. И только Агапия выглядела нереально. Её левая рука, цепляясь за правое плечо, пропустила на локтевом изгибе левую грудь. И только где-то там, на уровне пупка, заканчивалась её правая.
        - Хоронят. Промелькнуло в голове Гектора.
От обиды он ещё немного напрягся и его второй глаз тоже приоткрылся. Присмотревшись сквозь полу сомкнутые ресницы на окружение внимательней, Гектор понял, что смотрят не на его лицо. Скоординировав усилия и выстроив траекторию направления смотрящих, Гектор посмотрел в искомую точку. То, что он увидел, выглядело как две противолодочные мины со стволом от гаубицы. От неожиданности, глаза его широко открылись, и он встал.
Раздался оглушительный визг и с возгласом - Покойник встал!!! - все ломанулись на выход.
Дед Берданка, стоявший в сенях у входной двери в полной для него темноте, вдруг получил, не пойми откуда, сокрушительный удар по причинному месту. Согнувшись в три погибели, он рухнул на пол и заблокировал входную дверь. Количество находящихся в сенях баб, быстро превысило допустимую норму кучкующихся персон на один квадратный метр. Посыпалась утварь с полок и с грохотом попадали вёдра. Коты, которые до этого мирно спали, от неожиданности, шума и визга стали шарахаться в разные стороны. Так как бежать им было некуда, они, выбираясь из-под ног, карабкаясь, стали цепляться когтями за женские бёдра и спины, чтобы оказаться поверх голов. Визг усилился, и толпа повалилась на пол.
- Охренеть! Ну, точно. Бесы! Сказала вдруг муха, наблюдая с потолка за всем происходящим.
Вдруг раздался, перекрывающий весь шум, оглушительный звук рвущегося покрывала и резкий запах чьего-то опорожнённого кишечника ещё больше усилил панику. Коты, с душераздирающими воплями носились по головам, раздирая в кровь своими когтями спины и лица орущих.
- О-о-о! Так-так-так-та-ак. Интересненько! Потирая лапками в ожидании напряглась муха.
       Хуже всего было то, что поверх этой шевелящейся кучи, с широко раскинутыми ногами и руками, на спине, лежала Фрося. Пытаясь подняться, она поочерёдно направляла свои усилия к разным частям своего тела в поиске опоры, тем самым лишая последней надежды кому-либо встать.
Первым поднялся дед Берданка. С трудом ему удалось приоткрыть дверь и ворвавшийся свет со свежим воздухом, на несколько секунд устроил тишину. Быстро сообразив где находится выход, бабы кинулись из дома. Берданка успел только повернуться к выходу, как в ту же секунду лежал уже лицом в пыли, от чего у него сильно ломило задницу. Ещё несколько человек пробежалось по его телу и повисла гробовая тишина.
Через поле неслась толпа обезумевших баб, за которой по едва уловимому запаху, надрываясь изо всех сил, гналась муха. Такой длинный залёт, она ещё не устраивала.
        - Ещё немного, и я сдохну как последняя тварь. Задыхаясь подумала муха.
        А в это время, обезумевшая от страха толпа продолжала свой марафон по полю и искажённые от натерпевшегося ужаса лица не сулили ничего хорошего тем, кто повстречается на пути. Добежав до указателя, бабы вдруг все разом остановились и прислушиваясь замерли. Где-то в вышине пел жаворонок. ЛЕВЫЙ ФИСЮК - красовалась надпись на дорожном указателе.
        - Это не Ад. Пропищала Агапия. И гром от смеха, разлетелся над полями.
        - Вот придурки! А так всё хорошо начиналось. Подумала муха и полетела искать очередную навозную кучу.

Вернувшиеся в деревню бабы, попрятались по своим домам и с особой тщательностью завалили, чем ни попадя, входные двери. Что-то важное произошло в этот день. По сути, с этого дня жизнь в деревне изменилась. Всё как-то притихло. Бабы, которые как сороки трещали деревенскими новостями, стали избегать разговоров между собой, а при встрече друг с другом, стыдливо опускали свой взгляд в землю.
С прошедших событий прошёл почти месяц. Деревня как бы за-стыла. Даже надоенные коровы терпеливо молчали, дожидаясь дойки. И только единственное изменение бросалось отчётливо в глаза. В баню, которую построил Гектор для сельчан, бабы стали ходить по два раза в неделю. Обычно, поход в баню сопровождался смехом, громкими разговорами, а попарившись и размякнув, бабы начинали шутить на женские темы. Но не сейчас. Всё было по-другому.
Фрося - сидя у окошка, внимательно разглядывала свои пятки, потрескавшиеся как Аравийская пустыня и не могла решить вопрос, чем лучше снимать эту коросту - напильником, стамеской или топором.
Агапия - уткнувшись лицом в свои бидоны, тихонько попискивала, или плакала, понять было невозможно.
Ипатия - откинувшись спиной на стену бани с силой сжимала коленками свои ладони и замерев в такой позе, было понятно, что она унеслась мыслями в неведомую даль.
Павлина - стоя, что-то бубнила про себя сквозь забитый соплями нос и внимательно осматривая, трогала себя за разные части те-ла, как бы изучая доселе неведомое.
Власта - эта шикарная, с красивыми чертами лица женщина, видимо вспоминая былые времена, сидела тихонько в углу и держа в правой руке левую грудь, с большим удовольствием поглаживала левой рукой свой живот ниже пупка.
Марфа - эта вообще никак не могла вспомнить, что у коровы на голове находится впереди - уши или рога.
Дед Берданка, сидя на скамейке у бани, внимательно прислушивался к повисшей тишине и в напряжении вывернул шею так, что его левое ухо было выше головы.
А в это время, двукрылое надоедливое насекомое из вида членистоногих, снедаемое любопытством, билось головой о баню, пытаясь рассмотреть хоть что-то сквозь запотевшее оконное стекло. Её жалобное, напоминающее журчание воды жужжание, отвечало всем законам физики из раздела -  "Звук - как частотное колебание воздуха". Муха была вне себя от злости.
Внезапно дверь в помывочную со скрипом отворилась, и в свет-лом дверном проёме показалось нечто, от чего Павлина громко взглотнула, а Фрося от неожиданности подскочила со своей полки уронив при этом на пол драчевый напильник.
- Матерь Божья! Только и смогла выдавить из себя Марфа.
Рост 170см, вес 54кг, блондинка - со слабо вьющимися волоса-ми ниже плечей, с изящным телосложением, стройным станом и упругой как резиновый мяч грудью, с плавной линией бёдер и плоским животом, красивыми ножками, лебединой шеей, строгими глазами, бархатистой кожей и отсутствием какой-либо растительности на теле. В дверном проёме, который проникающим светом обозначил вдобавок ещё и отсутствие целлюлита между ногами, стояла Васька. Женщина 35 лет, незамужняя и не рожавшая, Василиса выглядела на 10 лет моложе своего возраста. Заметив на себе удивлённые взгляды, Василиса смущённо спросила:
- Что не так?
Бабы сразу не ответили. Опустив головы вниз, они стали рассматривать свои лохматые, как у хоббитов ноги. Избыток шерсти на теле показался всем диким ужасом. Кому-то осмотреть себя с первого раза не удавалось и только передвинув отвислый живот в сторону, они смогли увидеть себя во всей красе.
- Нет. Всё в порядке. Ответил кто-то.
Неожиданно бабы, все разом стали яростно намыливаться и безжалостно тереть себя мочалками. Поглядывая исподтишка на Василису, каждая из них, выбирая на своём теле проблемный участок, пыталась избавиться от лохматой шерсти. Всё выглядело как при ускоренной съемке.
- Фрося! Одолжи напильник. Крикнула Агапия.
- Тебе зачем?
- Грудь подпилить. Сквозь сопли промычала Павлина.
И баня вдруг вздрогнула от оглушительного смеха.

Через два часа было решено собраться дома у Василисы, так как она пообещала бабам что-то показать, а заодно и рассказать о чём-то интересном. Время пролетело незаметно и в назначенный час, дом Василисы ломился от любопытствующих. Василиса встречала гостей в красивом платье цвета экрю с подолом на два пальца выше колен. Туфельки, на её аккуратной ножке, смотрелись легко и изящно. Волосы были аккуратно собраны и накрыты крупной, деко-ративной с жемчужинами сеточкой, зафиксированной при помощи шпилек. Серьги и цепочка с жемчужиной гармонично дополняли друг друга, а тонкий аромат изысканных духов, напрочь выкручивал бабам возбуждённый мозг.
Достав из шкафа небольшую стопку журналов, Василиса положила их на стол, и предложила с ними ознакомиться. Бабы, шустренько разобрав журналы, зашуршали страницами глянцевых изданий. Какое-то время стояла тишина, но затем поднялся шум и бабы наперебой стали комментировать журнальные иллюстрации. Некоторые из них, от волнения, даже взопрели и стали расстёгивать пуговки на кофтах. Это были модные журналы для современных женщин, с иллюстрациями одежды, обуви, парфюмерии и косметики. Один раз в месяц Василиса ездила за ними в райцентр и получала подписку на почте до востребования.
А в это время, сидящая на печи муха, с большим интересом наблюдала за всем происходящим. С каждой минутой, общий азарт разговоров и возгласов, ритмично передавался в мушиный мозг, заставляя подпрыгивать её на месте. В конце концов муха не выдержала такого напряжения и сорвалась. Пролетев над столом, она ре-шила приземлиться на глянцевой странице журнала, но не тут-то было. Журнал с силой захлопнулся и поток воздуха подбросил её к горячей лампе люстры, о который она успела поджарить свои лапки. Остановившись на ободке и переждав пару минут, муха стала прицеливаться на нос Павлины, который был хорошим ориентиром благодаря красному цвету, большому размеру и постоянному бульканью. Сев к Павлине на нос, муха только и успела ахнуть от удовольствия своего точного приземления, как огромный кулак пролетев возле мухи, зацепил нос и выдавил из него непотребную блестящую слизь, которая размазалась до середины предплечья. В ужасе, муха села на Агапьевы холмы, и чуточку отдышавшись, перелетела на Марфину шею. Резкий кивок Марфиной головы в сторону плеча, зажал её на некоторое время за ухом. От такой не справедливой неожиданности, муха изо всех сил заорала:
- Жжжесть!
И была тут же отпущена. Сделав несколько кругов вокруг люстры, муха приземлилась на стол и стала бегать по журналам. В ту же секунду на неё посыпался град ударов.
- Да что за день такой? Гоняют и гоняют.
- Село есть село. Только подумала муха, как что-то оглушило её и в позе Бэтмена, одно крыло вперёд другое назад, она полетела под стол и пожужжав немного, замерла.  Лишь сейчас дошли до мухи когда-то услышанные слова: - Не будь назойливой!
- Ну, что? Пришибла? Спросила Марфа.
- Где она? Подхватила Ипатия.
- Помирать пошла. Ответила за всех Фрося.
Время за полночь, а разговоры в доме всё не утихают. Муха, пришедшая в сознание, с трудом перевернулась на лапки и стала приводить себя в порядок.
- Сёстры! Произнесла Фрося.
От неожиданности, муха села на свой яйцевод и схватившись передними лапками за голову, застыла как засохшая козявка.
  - Что-то я пропустила. И когда это они успели? Мелькнуло в её голове.
В итоге всех разговоров, было решено отправить Фросю за по-купками в райцентр. Через два дня, Фрося вернулась в деревню с двенадцатью пакетами разной всячины, которую, насмотревшись журналов, заказали себе бабы. Чего там только не было. Духи, губ-ная помада, тени для век, тушь для ресниц, блёстки, разные каран-даши, платья, туфли, кофты и даже шляпка. От всего увиденного наяву, у баб разбежались глаза в разные стороны, и каждая из них что-то хватала из общей кучи, чтобы рассмотреть это поближе. Было решено, что в субботу утром, все встретятся в центре деревни, и продемонстрируют обновы во всей красе. А главными оценщиками, было решено назначить Гектора и Берданку, о чём Марфа их тут же оповестила.
И вот долгожданный день наступил. Тёплый летний денёк, ба-ловал легким ветерком и запахом душистых роз. Пчёлы и шмели, эти неустанные труженики, вовсю гудели в пышном цветении садов. Ба-бы, те кажется и вовсе не ложились спать, наводя последние штрихи в своём макияже. Их нервно-радостное напряжение вызывало обильную потливость и усиленный румянец, который никак не перекрывался тенями. Волнение и напряжённость возрастали с каждой минутой.
А в это время, дед Берданка с Гектором шли по улочке, и о чём-то переговаривались в надежде посмотреть приятные новости, о которых в деревне начали трещать бабы. Погода была отличной и ничего не предвещало никакой беды.
- Добрейшего утречка, Гектор Лукич!
От неожиданности, Гектор с сильным хрустом повернул голову на звук, и в ту же секунду, откинув деда, споткнувшись обо что-то и чуть не падая, с вытянутыми вперёд руками-ящиками, промчался по улице метров десять.
        Голос о помощи вдруг резко его остановил.
- Гекушка! Милый! Помоги! Пищал жалобно дед.
Его ноги не доставали до земли, и сухонькое тело, повисшее на заборе, напоминало листок с объявлением. Гектор рванул назад. Од-ним махом сорвав деда с забора, он пронёсся с ним под мышкой ещё метров пятьдесят, и остановился.
Совсем по-другому, Гектор представлял себе Смерть. У этой был огромный красный рот, а из-под шляпы, под вторым рядом бровей, сверкали злющие глаза.
- Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! Трижды перекрестившись, произнёс Гектор.
Немного отдышавшись, мужики решили идти по параллельной улице, так как эта была уже занята. Добравшись до места назначения, они увидели Василису, которая как Фея из сказки, порхала в своём великолепном наряде не касаясь земли. Так во всяком случае, рассказал Гектор деду Берданке об увиденном. Но Гектор рассказал не всё. Какое-то странное, тянущее чувство ощутил Гектор в своём теле. Казалось, что-то живое и пульсирующее гонит по его венам кровь и с избытком загоняет её в определённые места его организма. Гектор протяжно выдохнул и повёл деда на скамеечку, с которой они предполагали за всем понаблюдать.
Первой на горизонте показалась Марфа. Её черты были узнаваемы, но вот что-то новенькое в её походке наметилось. Только подойдя ближе, присутствовавшие заметили, какая душевная травма сопровождала Марфу на этот фэшн показ. Всё заключалось в её новых туфлях. Один каблук предательски заламывался назад, от чего она, взбрыкивая, приседая и опрокидываясь, была похожа на хромую лошадь. Под левым глазом, видимо от слезы, растеклась тушь, а размазанные тени придавали этому образу героическую стойкость. Марфа с трудом доковыляла до Гектора и остановилась. Она очень хотела понравиться этому великолепному мужчине, так как знала - других здесь не будет.
- Присядь, Марфушка. Сочувственно произнёс Гектор.
Немного погодя, подтянулись остальные бабы, которые всё время, от чего-то громко смеялись. А та заводила, что была в шляпке, гоготавшая как индюк, была никто иная как Ипатия.
- Ну, вот. И Смертушка пожаловала. Произнёс в слух Гектор.
Агапия - решила основной упор сделать на косметику. Но видимо смотрела журналы не внимательно и всё перепутала. Нанесённые ею с избытком тени, в жёлтых и фиолетовых тонах, выглядели под глазами как синяки недельной давности. А обведённый тёмно-коричневым карандашом без помады рот, был похож на рыбий. В це-лом, это была необычайно красивая рыба коралловых островов.
Больше всех удивила Фрося. Она была крупной, и никто не предполагал, как такую красоту можно преподнести. Но выглядело это возбуждающе. Её короткая, приталенная с блёстками юбка, была вызывающе откровенна. Бежевые блестящие полусапожки, гармонично сочетались с белой блузкой и большим бежевым шарфом из шёлка.
Очень красиво выглядела Власта в своем летнем платьице. Оно было весьма оригинальным. Начиная от плечей с чисто белого цвета, платье всё больше усложнялось к низу, рисунком похожим на платок с цветами. В то же время чёрный контур рисунка придавал ему лёгкость тюли. Низ подола завершался чёрным в пять сантиметров цветом, а чёрные туфельки на шпильке придавали этому образу воздушность. Эта женщина была, ну явно не из этих мест.
Завершающим аккордом этого показа была Павлина. Видимо решив пофантазировать, Павлина накрасила губы в бледно розовый цвет и обвела их тёмным контурным карандашом. Чтобы уравнять в цвете постоянно опухший нос, она обильно нанесла на щёки красные тени. С глазами - это отдельная тема. Ресницы были аккуратно накрашены, верхние веки были розового оттенка, а брови, начиная от переносицы острым началом, утолщались к краям глаз в два раза. Над бровями выделялись тени светло телесного цвета, над которыми был дорисован еще один ряд бровей. Волосы, собранные на затылке в хвост, оголили огромные торчащие уши, а платье, в арабском стиле, превращало Павлину в египетскую ходячую мумию.
Всё было на этом торжестве необычным. Но главное то, что бабы почувствовали себя женщинами. На них обратили внимание односельчане. И это были не коровы и куры с индюками, а подруги и мужчины, и всем им сразу захотелось внимания и любви, тепла и заботы, нежности и ласки.
- А что же наша муха? Спросите Вы.
Наша мушенька была в восторге от увиденного. Столько запахов, такая великолепная цветовая гамма, улыбки на женских лицах. А о нарядах и говорить нечего. На одном из них, а это была бежевая кофточка с красивыми жемчужными пуговками, муха, то ли от удовольствия, то ли расслабившись, поставила большую коричневую точку в этой истории.


01.11. - 10.11.2021