Алказавры

Младший сын старшей дочери,
Старшая дочь младшего сына.
Родственные связи прослеживая в генеалогии не очень-то,
Путал я и термины вроде "оттелева" и "доныне".

Путал я и предков с потомками,
Седьмую пятницу принимая за рыбный четверг.
Доверху заполняя котомки свои париками и буклями с Беркли, Гоббсами, Боклями,
Клал я туда же и список философов, которых не опроверг.

Клал и с большим прибором на наковальню,
Клал и начало многому, что не имело конца.
Нет никакого смысла придаваться столь усердному и вымученному старанию
Набивки стоимости тому, что не стоит выеденного яйца.

Смысл – это понятие, высосанное из пальца,
По принципу белка и желтка, от которых остались скорлупки.
Есть лишь воздушные замки и протёртая при их возведении задница,
И пестик в колоколе, он же пестик у ступки.

Там, где раньше по площади бегали резвящиеся кентавры,
Теперь выпасываются алказавры, продубленные ветрами и солнцем.
Вместо щитов рекламы вывешиваются свежие метафоры,
Вытаскиваемые из-за пазухи Будды, который сидит и тихо смеётся.

Младший сын старшей праматери,
Троюродный дядя, хлопая себя по коленям, рассказывал очередной, вызывающий взрывы дружного хохота, скабрезный анекдот.
Еремей Каверзник сокрушался, разглядывая мешочки свои, расписные, пестрядевые,
В которых лежали разбитые яйца теперь уже точно вымершей птицы дронт.