Имя на поэтической поверке. Александр Люкин

  О Александре Ивановиче Люкине, в последние годы его жизни, говорили как о лучшем поэте Волги.

  Выдающийся, поэт-фронтовик, с Нижнего Новгорода, Александр Люкин, поражал своим умением, складывать вместе самые простые слова так, чтобы их высокий смысл доходил до самого сердца.

 Причём самое главное он вкладывал в концовку стихотворения. Не зря хитроумный Штирлиц говорил, что в разговоре запоминается последняя фраза. Вот пару примеров:

     «Наська»

Ах, Наська, Наська, девка неразумная!
Неужто нету лучше женихов?
Скажи, ну с кем ты, Наська, ночи лунные
Шатаешься до третьих петухов?

Лицо его осыпано веснушками,
На всю округу первый шарлатан.
Смотри же, Наська синий с завитушками
Держи покрепче новый сарафан.

Ему ничто с любым бугаем справиться,
А ты хрупка. Ну что нашла ты в нём?
Ах, Наська, Наська, сельская красавица!
Смотри же доиграешься с огнём!

Уходит Наська в ноченьку медовую,
Глаза у Наськи звёздами блестят.
И охают вослед седоголовые
Старухи, поумнев под шестьдесят.

     ***

Пол намыт с песком, до блеска.
Утром политы цветы,
На окошке занавеска
Несказанной чистоты.

В доме чисто, в доме свято,
Ни соринки не видать.
Непорочна, не помята,
У стены стоит кровать.

Но в неистовой истоме
Стены, стулья, тьма в углу –
Всё тоскует в этом доме
Об окурках на полу.

  Как ёмко сказано о страшных последствиях для русской деревни, после минувшей войны, в последних строчках этого стихотворения.

  Александр Иванович Люкин (29.03.1919-11.02.1968), выдающийся- русский советский поэт, фронтовик. Главная тема творчества – труд и жизнь рабочего человека, воспоминание о крестьянском детстве и Великой Отечественной войне. Умел в обыденном, находить черты высокой поэзии.

  Родился Александр Иванович Люкин 29 марта 1919 года в селе Шковерка (ныне Шишковердь) Княгинского уезда Нижегородской губернии, в многодетной крестьянской семье, был самым старшим из семерых детей.

  Конечно, отец видел в нём первого помощника в хозяйстве и считал, что четыре класса начальной школы, которые Саша окончил в Шковерке, достаточное образование для сына.

  Однако Саша имел неодолимое стремление учиться дальше вопреки желанию отца, при этом он проявил завидную настойчивость и в итоге окончил семилетнюю школу в селе Троицкое.

  Об этом поэт впоследствии написал в автобиографии:

  «В семилетку отец меня не пускал. Вспоминается… гумно. Подходит отец с пустым кувшином и берёт у меня вожжи: « - А ну-ка, марш за квасом! Одна нога – там, другая здесь!»

Бегу. Гляжу – соседи ведут ребятишек, моих сверстников, в село Троицкое, устраивать в семилетку.

  Сверстники в чистых рубахах, причёсаны. Сажусь у плетня и долго плачу. Потом кидаю кувшин в крапиву и. не вытерев слёз, догоняю прошедших.

  Школа в большом помещичьем доме. Хромой директор принимает от родителей заявления. Подходит моя очередь.

  «- С кем?» – спрашивает директор. Все молчат. Молчу и я, только всхлипываю.

  Директор внимательно рассматривает меня: холщовые штаны сморщились гармошкой, такая же рубашонка. На лице вместе со слезами размазал грязь.

- «Не пускают, значит? Понятно. Вот ты-то и должен как раз учиться».
  Не всех тогда принимали в школу крестьянской молодёжи, а мне пришло извещение «принят».

  Отец неожиданно загордился моей самостоятельностью и разрешил мне учиться». В 1934 году Саша окончил семилетнюю школу в селе Троицком.

  Но после семилетки, учиться надо было в городе. А у семьи не было нужных средств. Саша стал проситься у отца уехать в город, устроиться на работу с тем, чтобы учиться вечером.

  Но отец его не пускал. Тогда Саша объявил голодовку, не ел двое суток.

  Мать его плакала, переживала.
В конце концов, отец смягчился и отпустил.

  После Александр чего уехал на заработки в город Горький. С 1936 года работал чернорабочим на авиазаводе №21, а вечерами обучался на курсах счетовода.

  Окончив их, несколько месяцев, 1936-1937 годов, работал учеником счетовода автобазы Автогужтреста, после чего возвращается на завод.

  С 1937по -1942 год слесарь-сборщик в цехе авиазавода, до ухода на фронт. Началась война, Александр Иванович несколько раз подавал заявление в военкомат, но его не брали.

  Опытные сборщики нужны были заводу. Помог случай. Комитет комсомольцев авиазавода подготовил группу парашютистов, Александру Люкину тоже удалось два раза прыгнуть с самолёта, прежде чем его «разбронировали» и отпустили на фронт, добровольцем-десантником.

  С 5 декабря 1942 года – на фронте. До октября 1943 года – стрелок воздушно-десантного полка, в 1943-1944 годах – минёр 38-го отдельного инженерного батальона.

  Об этом периоде своей жизни, у Александра Люкина, есть поэтическая зарисовка:

       «Пошёл я на фронт…»

Пошёл я на фронт,
Я за жизнь не дрожал.
Вернее, на фронт
Я с завода сбежал.

Я думал: пиф-паф! –
Трупы немцев горой.
И мне салютуют,
Уже я герой.

На деле ж со мной
Получился скандал:
Стрелял я,
А немцев
Совсем не видал.

  В военной биографии Александра Ивановича есть и смешные случаи, об одном из них он рассказывал:

  «Однажды на передовой разболелись зубы. А зима, стужа, ночь. Маялся я – спасу нет. И вдруг выстроил нас командир и говорит:
«Братцы, надо перед носом у немцев поставить заградительные мины. Желающие есть?» Я сразу выступил вперёд.

  Убьют, думаю, хоть от муки избавлюсь. За мной шагнули двое.
А немцы – вот, до них всего метров пятьсот…

  Снарядились, Поползли. Подползли близко. Слышны разговоры, смех. Пора ставить. А для того, чтобы поставить мину, надо было подняться и ударить киркой, сделать углубление, в земле. Ударил и упал.

  И пошли по нам палить немцы из пулемёта и из автоматов. Лежу, а вокруг меня пули дзынь-дзынь-дзынь.

  Во второй раз я уже подниматься не стал, а лёжа буравил землю киркой. Обратно возвратились мы только двое.

  И чудо с тех пор у меня никогда не болели зубы на фронте».

  Надо отметить, у Александра Люкина много стихов о войне, все они пронзительные, самобытные, ни на кого не похожие:

       «Погибшему другу»

Имели с тобой мы одну фляжку.
Сухарь на двоих, табаку затяжку,
Котелок, из которого вместе мы ели,
Когда что-нибудь раздобыть умели.

Одну мы и песню с тобой любили…
Но я остался, тебя убили,
Убили тебя – мне достались фляжка,
Сухарь – одному, табаку на затяжку.

И песня мне одному досталась.
И наши враги, и большая усталость.
Но я забываюсь: лишь вечер утих,
Опять я ломаю сухарь на двоих.

     «Надо было послать солдата…»

Надо было послать солдата
На нейтральную мины снять.
Целый взвод – удальцы ребята.
Каждый хочет согласье дать.

У ребят золотые руки.
У ребят соколиный глаз.
Велики командиру муки.
Рисковать хоть одним из нас.

И молчим мы, всё это зная.
И стоит тишина, как гроб.
…Командир, наконец, выбирает
И целует солдата в лоб.

     ***

Солдату ноги перебило
И на краю родной земли
Стонал он горько и уныло:
- Братишка, сжалься, пристрели.

А за спиной дома горели,
Солдатки плакали в дыму
И мы его не пожалели,
Мы сохранили жизнь ему.

          ***

Когда в атаку поднимали,
Как чёрт меня
К земле прижал.
На мне все волосы стояли,
А сам я
Всё ещё лежал.



В феврале 1944 года Александр Люкин был ранен в плечо, после госпиталя направлен, на учёбу, в Арзамасское миномётное училище.

  После училища был направлен в 179-ю отдельную стрелковую роту, в которой прослужил с декабря 1945 до мая 1946 года.

  Был награждён медалью «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.».

  Отец Александра Люкина, так же, как и сын, был минёром на войне, к сожалению, вернулся домой инвалидом, с одной рукой, но благо, что живой.

  После войны поэт вспоминал о себе с самоиронией:

  «Очень хотелось отличиться, но судьба не благоволила мне. Она изматывала меня будничной фронтовой работой и большими походами.

  Минировал, разминировал, строил на передовой блиндажи, был под прицельным огнём»:

  «Война шла на меня
Не стороной.
Я жил
Одним дыханьем со страной.
Я под прямую
Попадал наводку,
Срывала пуля
С головы пилотку,
И танк утюжил
Землю надо мной.

А я – живой».

  После демобилизации, в звании лейтенанта, Александр Люкин работал начальником военизированной охраны Дома связи в городе Горьком.

  В 1947-1949 годах заведовал мастерской точных механизмов Сормовского Промкомбината, принимал и ремонтировал швейные машинки от населения

  По собственным словам, Александр Иванович, начал писать стихи ещё в пятом классе. В 1949 году  стихи Александра Люкина, впервые были опубликованы, в заводской многотиражной газете «За ударный темпы». Вот одно из первых:

     «Дорога»

Не балована
И не нежена,
Вся истоптана,
Вся изъезжена.
Всю повытерли,
Ископытили
И извозчики
И водители
Вечно корчится,
Вечно мается
И лежит в пыли,
Извивается.

Эх, пожить бы ей
Недотрогою!
Да кому ж тогда
Быть дорогою!

  После первой публикации десять лет он упорно пытался попасть на страницы центральных издательств.

  Свои поэтические произведения Александр Люкин рассылал в газеты: "Труд", "Литературную газету», «Комсомольскую правду», «Литература и жизнь», «Советская Россия», журналы «Октябрь», «Новый мир», «Юность», «Смена».

  Однако рукописи возвращались.

  Но начинающий поэт верил в своё призвание, накапливал знание, культуру владения словом.

  Впоследствии был членом литературной группы «Волга» при газете «Красный сормовец», сыгравшая большую роль в становлении Александра Ивановича, как признанного поэта Волги.

  Впоследствии Александр Люкин часто печатался в этой газете. В июньском номере за 1954 год одна из литературных страниц была целиком отдана под стихи и прозу поэта: семь стихотворений и рассказ под общей шапкой «Творчество Александра Люкина».

  Он стал популярным.

  Спустя три года в сентябре 1957 года, Александр Люкин едет на творческую встречу с московскими писателями.

  «Литературная газета» от 21 сентября 1957 года по этому поводу писала:

  «С большим интересом встретили участники обсуждение стихов молодого поэта Александра Люкина, впервые выступившего перед старшими товарищами по перу в стенах Союза писателей: М.Львов, М .Светлов, А. Марков, К. Мурзиди, С. Баруздин.

  Отметили простоту и образность стихов, их подкупающую непосредственность, их жизненную правдивость».

  После этой судьбоносной поездки Александр Иванович Люкин, наконец-то издаёт свой первый сборник стихов, в 1958 году, под названием «Мои знакомые».

  С 1961 года Александр Люкин член Союза писателей СССР.
За день до того, как вышел его сборник, был подписан к печати, газета «Литература и жизнь» поместила статью В. Лебедева «В городе Горьком»:

  «Хочется отметить, - говорил её автор, - талантливых самородков. А. Люкин ещё не член Союза писателей, но писатели уважают его как полноправного собрата».

  С 1961 года, Александр Люкин – член Союза писателей СССР и его направили на учёбу на Высшие литературные курсы при литературном институте имени А. М .Горького, которые он окончил в 1963 году. С 1964 года – член КПСС.

  Став маститым поэтом, Александр Люкин  вёл литературный кружок «Волга» в Сормове, был руководителем одной из секций поэтического семинара.

 .Разбирал стихи тех, кто приходил к нему за советом, кто нуждался в поддержке, искреннем отзыве.

  Поэт наставлял будущее поколение, не героизировать вселенское зло – войну.

  Война, с экрана и в книгах – это не та война, которую испытали Ваши родители и деды.

  Поэт-фронтовик давал отповедь тем, кто, не понюхав пороху, слагает вирши о войне:

«И на войне не побывавшие,
Все пишут, пишут о войне.
Им эту тему не вынашивать,
Она ясна для них вполне.
Бегут, кричат, гремят, стреляют –
Как молодо, как горячо!..
Всё пишут, пишут
И не знают,
Как у меня болит плечо».

Обращаясь к своему сыну Евгению, Александр Иванович, говорит:

«Ты, конечно, окреп,
Знаешь много, куда там!
И понятно тебе, что такое герой.
Но когда возмужаешь
И станешь солдатом,
То войну не попутай вот с этой игрой».

  Он часто выступал в Домах и Дворцах культуры, поселковых и городских клубах, заводских цехах, рабочих и студенческих общежитиях.

  Обращаясь к аудитории, Александр Люкин, с горечью, произносил:

«Я точно знаю, что такое голод.
По трое суток не ложился спать.
И воевал я, и тутушкал молот,
Терял, что только можно потерять.

Ну, так каких же благ
Мне надо лучших?
Чего мне испытать не довелось?
Теперь счастливых и благополучных
И без меня, как дряни, развелось.

Творил стихотворения Александр Иванович и для детей, в которых ярко отражалась любовь автора к природе, пернатым, животным:

     «Воробей»

Прыгает, щебечет
Возле голубей
Маленький задорный
Серый воробей.

Там, где многолюдно,
Голуби снуют.
Все их уважают,
Все им подают.

Воробей напомнит:
- Вы чево? А я? –
Но не любят вовсе
 Люди воробья.

И летит он вором
К голубям в песок
И хватает самый
Лакомый кусок.


       «Кошка»

Неслышно, мягко прыгнула с сарая,
Прошла по щебню тихо, не шумя,
То нюхала
Мгновенно замирая,
То шла травой,
Травинки не примяв.

Прошла вьюном по заросли полынной,
Вся собралась…
И прямо на лужок,
В густую вьюгу стаи воробьиной
Молниеносный сделала прыжок.

И сразу поняла, что промахнулась.
Тогда под воробьиный гвалт живой
Беспечно позевнула,
Потянулась
И вперевалку поплелась домой.

  Всего при жизни Александра Люкина (29.03.1919-11.02.1968), вышло 4 сборника его стихов: «Мои знакомые»-1958, «Жизнь»-1963, «Беспокойство»-1965, «Судьба»-1966 год.

  В 1969 году, уже после трагической смерти Александра Ивановича, была выпущена книга «Раздумье».

  Кроме того в городе Горьком были изданы ещё три книги его стихов: «Избранное»-1972 и 1979 год, «Если это забуду…»-1990 год, и в Москве два сборника «За хлеб, за соль» и «Мои знакомые»-1977 год.

  11 февраля 1968 года, выдающийся поэт-фронтовик Александр Иванович Люкин, трагически погиб при невыясненных обстоятельствах, в городе Горьком (Нижний Новгород), не дожив полтора месяца до 49 лет. Он ушёл в расцвете творческих сил, выпустив всего 4 сборника стихов.

 Похоронен на кладбище Копосово-Высоково в Сормовском районе Нижнего-Новгорода.

  Память:

  Имя Александра Люкина носят две улицы – в Московском районе Нижнего Новгорода и в Княгинине. Его именем названы три библиотеки в Сормовском и Московском районах Нижнего-Новгорода и Княгининском районе Нижегородской области.

  В селе Шишковердь на доме, где поэт провёл детство, установлена мемориальная доска.
  В Нижнем-Новгороде, у дома, где жил Александр Иванович Люкин, был создан сквер его имени, с фонтаном, установлена мемориальная доска.

  Ежегодно в Княгинине проводится областной поэтический конкурс имени Александра Люкина «Правда жизни».

  Все знавшие Александра Ивановича Люкина вспоминают о нём как об удивительном обаятельном человеке, застенчивом, добром, отзывчивом, упорном, трудолюбивом и до предела требовательным к себе.

  Друг Александра Ивановича Люкина, по перу, поэт из Нижнего Новгорода, Юрий Адрианов, посвятил его памяти замечательное и примечательное стихотворение:

           «Саша Люкин»

Тот давний день утратой страшен…
Стоит у чёрного окна
И снова вспоминаю Сашу –
Так мягко звали Люкина.

Хранил он доброе обличье
Людей, прошедших от «сохи»,
И наших возрастов различье
Смывали, встретившись, стихи.

В вечернем дружеском застолье
Я благодарен был тебе,
За боль, посыпанную солью,
За все раздумья о судьбе.

Минёр, солдат обычной роты
Великой мировой войны,
Нас, молодых и желторотых,
В свои не причислял сыны.
А говорил всегда о главном,
Один на всё имел совет:
Есть только правда и неправда,
Как есть поэт и не поэт.

  О себе же, сам Александр Иванович, сказал сжато, ёмко и афористично:

  «Крестьянский сын, воспитанник завода и волею судеб интеллигент».

  Сам, Александр Иванович, так написал о главном в своём творчестве:

«Рассказать в словах о всём увиденном,
Насмешить, чтоб было веселей,
Приоткрыть прекрасное в обыденном –
Это суть поэзии моей».

  Поэта милостью Божьей, Александра Ивановича Люкина, по праву, называли лучшим поэтом Волги, рабоче-крестьянским поэтом и «сормовским соловьём».

  Из поэтического наследия Александра Люкина.

     «Рассказ о себе»

А я учился больше дома,
В заводе, с молотком в руке.
Мои познанья без диплома
И не заверены никем.
Невесела судьба такая,
Не прошибёшь ворота лбом.
Пыхтя, ворочая, таская,
Познал я многое горбом.
Но я не мыслил обижаться
А шёл путём, который крут.
И стали робко обнажаться
Передо мной любовь и труд.
Я видел, как от их зачатья
В чадящих трубами дворцах
Суровое родится счастье
В рабочих яростных сердцах.
И пусть мне кто-то скажет: - «Неуч!!»
Я им отвечу: - «Что ж, добро,
Но у меня такая мелочь
Из рук не вышибет перо.
Коль жизнь была мне не забава,
Коль боли сердцу не забыть –
Есть у меня такое право:
С людьми о жизни говорить!

     «О подвиге»

Я ставил на нейтральной мины,
Фашистов пулями клеймил,
Ел полудохлую конину,
Спал на морозе,
Вшей кормил.

_ «А где же подвиг?» -
Кто-то спросит.
И огорошу я его.
«Не знаю брат,
Я так работал,
Что было мне не до того».

     «Просьба старого солдата»

Я, матушка Россия,
С просьбой к тебе великой:
Ежели, будет трудно,
Меня покликай.
Помнишь, как это было
В сорок первом году?

Я – приду!

     «Жизнь»

Ух!
Какая ты, жизнь, -
Только стук,
Только гром!
На собранье любом
Все вопросы ребром:
Всё отжившее смять,
Крепость приступом взять,
Реки вспять повернуть,
В звёздный мир заглянуть.
Ух, какая ты жизнь, -
Кутерьма,
Крутоверть!..
Очень многим пришлось
За тебя умереть.
Умереть, чтоб тебя
Разбудить,
Расковать,
Чтоб живущим опять
За тебя рисковать.

     «Начало жизни»

Жизнь моя была не устроена –
Сто забот и сто разных тревог.
И безденежьем обеспокоена
До того, что уснуть не мог.

По ночам меня думы маяли,
Прилипали беда к беде.
За стихи меня только хаяли,
Не печатали их негде.

Видно, были они корявые
Мыслям, что ли моим сродни.
Посылал их в Москву за славою –
Возвращались с позором они.

Я и боль, и тоску испытывал,
Горем, срезанный, наповал.
И твердила жена сердитая
- Лучше б валенки подшивал.

     «Вечерняя беседа»
             Жене Шуре.

Сложна, сынок, бывает жизнь,
Давай-ка, милый, ляжем,
Ты только за нос не держись,
Ведь он не ручка, скажем.

Малыш, твой батька целый век
Мечтает стать поэтом.
Он непрактичный человек,
Скажу я по секрету.

Он забывает о дровах,
Цены на хлеб не знает.
Жена его ругает – страх!
На разум наставляет.

Да только что его ругать?
Коль вдохновенье сгрудит,
То снова, надо полагать
Он о дровах забудет.

     «На своих похоронах»

Приснилось мне, что умер я.
Меня несут. И бабы взвыли
И про меня все говорят
Хвалу большую на могиле.
Как дорог каждый мой успех,
Как много я для жизни значу,
И я стою счастливей всех
И над собой всех горше плачу.

      


P.S.

Примечание:

  11 февраля 1968 года, поэт Александр Люкин, трагически погиб при невыясненных обстоятельствах…

  Совещание Горьковского Союза писателей в тот злополучный  вечер, 11 февраля, 1968 года закончилось поздно.

  Возвращался Александр Иванович Люкин, вечером, с совещания Союза писателей, отделение которого находилось на улице Минина.

  Автобусы уже не ходили, денег на такси не было, и Александр Люкин решил добираться до дома пешком. Поэт шёл по улице Веры  Фигнер, ныне именуемой  Варварской. Улицы длинной, в -950 метров.

  Улица - Варварской, именовалась по расположению на ней церкви Святой великомученицы Варвары, до 1917 года.

  Затем её переименовали в честь террористки Веры Фигнер (1852-1942), из организации «Народная воля», участнице смертельного покушения, 13 марта 1881 года, на императора Александра II (1818-1881), которая жила здесь в ссылке, в Нижнем Новгороде в 1905 году.
  Террористы надеялись, что убийство царя вызовет революцию и приведёт к социальным преобразованием.
 
  В 1926 году постановлением Совета Народных Комиссаров СССР Вере Фигнер была назначена пожизненная пенсия, официально - за участие в убийстве Александра II. В 1933 году эта пенсия была увеличена.

  Переименована улица Фигнер - в прежнее название - Варварская, до начала 1990-х.

  Морозило. Леденящий ветер усиливался, насквозь продувая демисезонное пальтишко, заставляя передвигаться быстрыми темпами.

  В конце концов, не выдержав, Александр Люкин забежал в подъезд массивной пятиэтажки, по улице Веры Фигнера №6, напротив Центральной библиотеки имени Ленина, намереваясь отогреться и продолжить свой путь.

…Утром его бездыханное тело с пробитой головой, видимо обрезком трубы, было обнаружено на лестничной площадке первого этажа.

  Смазанный кровавый след тянулся от одной двери к другой, от первого этажа до третьего. Видимо, ещё, будучи в сознании, поэт пытался дозвониться, и  достучаться до людей…

  Никто не вышел и не оказал никакой помощи…

  Следствию не удалось раскрыть преступление.

  По одной из версий, заметив на припозднившемся прохожем дорогую пыжиковую шапку, двое неизвестных шагнули в тускло освещённый подъезд, вслед за ним…

  К слову: пыжиковая шапка, которой Люкин очень дорожил, и которую одевал только по особым случаям, на месте преступления не оказалось. Исчез и мохеровый шарф.

  Единственные ценные вещи, которые у него были.
 
  Кто знает, заскочи поэт в подъезд обыкновенной «хрущёвки» неподалеку, может быть, и остался бы жив, простые люди отзывчивее на чужую беду.

  Но судьба повернула так, что в роковой час он оказался в подъезде элитной пятиэтажки, в которой проживали партийные бонзы и отцы города, для которых, как оказалось, собственный покой дороже человеческой жизни.

  Так, трагически закончил свои дни, один из лучших поэтов Поволжья, фронтовик Александр Иванович Люкин.

  Спустя 25-ть лет, в лихие 90-ые также погибает единственный сын Люкиных –Евгений (23.03.1950.-23.10.1993), тело убитого, обнаруживают во дворе дома, вечером, с проломленной головой, на куче строительного песка.

  Жил, Евгений, вдвоём с матерью, Александрой Павловной, семьи не было.

  После школы, два года учился на инженерном факультете, затем забрали в армию, служил на Севере. После армии, которая здоровья не прибавила, учёбу не продолжил, а работал шофёром на военном заводе, где когда-то работали его родители.

  Евгений, часто возил секретные грузы в дальние пункты назначения и по несколько дней не бывал дома.

  В последнее время, заметила мать, Александра Павловна, сын стал мрачным, неразговорчивым

  В один из вечеров,23 октября 1993 года, его нашли убитым, у дома, следствие так же, к сожалению, как и в случае с его отцом, не смогло выйти на след преступников.

  Друг Евгения Люкина, по жизни и по работе, на заводе «Красное Сормово», поэт и слесарь-сборщик в судостроительном цехе, Николай Симонов, сотворил, проникновенное, стихотворение, памяти своего сверстника:

     «Сын Люкина»
              Памяти Евгения Люкина.

Когда, порой,
            взгрустну маленько,

Когда и сам себе не рад,
Тебя я вспоминаю Женька,
Ровесник мой, почти что – брат.
Пришлось нам вместе
                потрудиться,
Железо в цехе поломать…
Улыбчивый и круглолицый
Ты внешне был похож на мать.
Дивились люди на работе
Откуда мудрость у юнца?
Ведь в честных
              мыслях, и заботах –
Ты был похожим на отца.
В словесной спорной круговерти
Стоял за правду до конца.
Сын Люкина, и даже в смерти
Ты повторил судьбу отца.
                ***