25 июля

Будь прыгучей, как мячик, и крепкой, как дерево,
будь упругой, проворной, летучей, несдержанной,
будто к каждой ступне пружинки приделаны,
будто утром по хрусткой лыжне,
и ещё ничего, ничего не потеряно,
небо как на квадраты в тетрадке разделено,
твоя кожа пройдёт через звёзды и тернии
и станет ещё нежней.

Будь как флейта, как бубен в руках у прохожего,
будь неистовой, ни на кого не похожею,
в твоей клетке грудной бьются птицы и лошади,
и рвутся на сотни воль,
будь какой ты захочешь – усталой, участливой,
саркастичной, зубастой, разнеженно-ласковой,
шаловливой, кусливой, играющей масками
по себе выбирая роль.

Тебе биться, срываться, взрываться и плавиться,
открываться и падать, влюбляться и каяться,
и оттаивать пальцами полярные станции
на трамвайной льдине стекла,
и хлестать себя, мерзкую, и жалеть себя, ма;лую,
и давясь языком, пополам переламывать
каждый раз разрушаясь и строясь заново,
ещё лучше, чем ты была.

Пробирайся в болотах тропинками узкими,
мчись в плацкарте с ревущими карапузами,
и в кабине, зажатой между арбузами
и любимым острым плечом,
и когда бы, куда бы ты не приехала,
там всегда будет ждать тебя, смехом ли, эхом ли
полоумная свора с вином и орехами,
и просить приезжать ещё.

Будь без суффикса, будь без предлога и повода
на другом конце телефонного провода,
будь костром, маяком среди этого холода,
прячь детей от грома и гроз,
дай судьба тебе жить вот такими моментами,
когда зал взрывается аплодисментами,
ты стоишь, и в глазах у тебя фиолетово,
и к руке микрофон прирос.

Кто-то будет искать тебя, странную, тайную,
биться солнечным светом в панели стеклянные
в этих залах, шепча тебя всю с придыханием,
подниматься и оседать,
и пока ты кому-то орёшь, ненормальная,
про невзятую пятидесятку финальную,
фотография схватит тебя, случайную,
и оставит такой навсегда.

Время мчится за велосипедными спицами,
отдаётся толчками, сведёнными мышцами,
и словам этим в горле моём не тесниться бы,
а звучать, будто топот ног,
будто вспышка салюта летит над крышами,
заморожена с лёта, впечатана, выжжена,
и цветным фонтаном, задорным и брызжущим
влетает в твоё окно.

И потряхивают, и легонько покачивают
запах яблок и дыма, асфальта горячего,
царапучие сумерки, рожки торчащие
на чужой, нечёсаной голове,
и твоей планете быть вечно неузнанной,
и лугам твоим буйствовать, и вечно, без устали,
двум собакам, играя, друг друга покусывать
в пьяной, дурманной траве.