Эдмунд Спенсер Колин Клаутс вернулся-5

Эдмунд Спенсер  Колин Клаутс вернулся-5

Там раз веселье праздничное было,                610
А на лугу устроен шумный пир.
Ей мнилось, будто ладан из кадила
Заполнил ароматом весь тот мир.
Дым плавно тёк к местам её рожденья -               
Увидела родную колыбель                615               
И услыхала ангельское пенье.
Певцы там сбились в целую артель.
Сама была на Ангела похожа".
"Ах, Колин ! - вкрикнул Кадди, - Ты забыл,               
Кто ты. Как мог слетать на небо тоже ?               620
Вдруг летуном себя ты возомнил.
Ведь нет же у тебя того уменья.
Пастух, и вдруг поднялся к небесам."
"Ты прав, - ответил Колин.- Нет сомненья.            
По воле Синтии поднялся, а не сам.                625
Могу порой сверх меры расхрабриться,
В любых свершеньях верю, что смогу.
Всё думаю о Ней. Она мне снится,
И, хвастаясь, считаю, что не лгу.               
Достоинства её неоспоримы.                630
И я хвалил её всегда, как мог,
И буду защищать неукротимо,
Пока не потеряю рук и ног.
Настанет смерть и разорвёт все связи,               
Но Синтию восславю навсегда.                635
Вот имя вырежу на каждом вязе,
Чтоб надпись разрослась через года.
Где будут те деревья, всюду,
Её вовек не смогут позабыть.               
И камни ради памяти добуду.                640               
Поставлю, чтоб ту память застолбить.
Мои ягнята забывают маток.
Живут недолго и не чтут семью.               
Век славы Синтии не будет краток.               
Пусть длится впредь, когда и я сгнию.                645
Я песни пел о ней. Пускай их помнят,               
Поют их хором, вместе, став в рядок,
Не заскучав внутри девичьих комнат,
А выйдя веселиться на лужок.               
Как Синтия щедра, твердят немало.                650 
Вот хоть и мне, простому пастуху".
И чутко вся компания внимала.
Он с чувством говорил, как на духу.
Когда замолк, молчали все собратья.               
Лишь Фестилис сдержаться не смогла:                655
"Колин ! Ты окружён был благодатью.
Зачем же прекратил там все дела ?
Зачем не предпочёл ты там остаться ?
Что стало там тебе невмоготу,               
Где прямо в руки шло тебе богатство,                660
А ты вернулся в нашу нищету.
Ты вновь в краю бесплодном и холодном,
Где тяжек труд - просвета не сыскать,
И будешь на пастьбе всегда голодным,               
Таким несчастным, что и не сказать".                665
Ответил Колин: "Нет ! Я счастлив ныне.
Лишь здешний дух мне сердце веселит.
Здесь нет зловредной зависти в помине.
Под масками злой умысел не скрыт.               
Я был там очевидцем при скандале.                670
Заметил осаждающих суды
Сутяг, что без стыда интриговали,
Губя людей, не чающих беды.
Неопытный, я тратил время втуне,               
Рискуя на неведомых путях,                675
Теперь не льщу обманчивой Фортуне
И не хочу остаться на бобах.
Пора взять посох и проститься с горем,
И в даль уже не рваться больше впредь,               
Но жаль друзей, оставшихся за морем.                680               
Об их судьбе смогу я лишь скорбеть".
Фестилис молвит: "Колин ! Это скверно !
Ты будто бы им счастья пожелал,
А сам им всем завидуешь наверно.               
Всё высмотрел - теперь оклеветал".                685               
И Колин ей: "Из самоуваженья
Я обо всём без хитрости сужу
И справедливы все мои ужденья.
Что видел, только то и расскажу.               
Услышавши, что где-то жизнь прекрасна,                690               
Иной пастух с блуждающим умом,
Хоть эта опрометчивость опасна,
Напрасно покидает отчий дом.
А там порой искатель неуспешный,               
Неопытный и слишком молодой,                695
Вдруг попадает будто в Ад кромешный,
И встретится со злобой и враждой.
Придётся, для того, чтобы подняться,
Войти в доверие высокого лица               
И разных тонких хитростей набраться,                700
Узнав все тайности сеекретного ларца
Да проявить вполне коварство сердца,               
Введя ту важную особу в грех.
Чтоб знал вину, не в силах отпереться.               
Вот так и обеспечит свой успех.                705
Служа двору, искусство льёт там слёзы.
Все умники в узде, как им под стать,
Терпя смирение лакейской позы.
Власть может слишком дерзких обуздать.               
Но в подчиненье жить весьма доходно.                710
Как скажешь к месту за столом "bel mot",
Так награждён ты будешь превосходно,
А не потрафишь - изгнан как дерьмо -
За бесталанность и за неуменье.               
В расчёт берут что бросится в глаза:                715
Ишачьи уши и рога оленьи.
В ком что не так, над тем гремит гроза.
Хотя рогатые - не все олени,
А длинноухий - часто не ишак.               
И мудрость - от учения без лени,                720               
А вверх взлетит и надувной тюфяк.
Тщеславные, гордясь их мнимым даром,
В глаза нам тычут, славя свой успех,
Но пустота уходит в небо паром,               
И мутным дымом жалких их потех.                725
Оденут развесёлые наряды,
И дурни их берут за образцы.
Та роскошь - вроде крашеной ограды,
Всё те же золотые бубенцы.               
Для них и лучший ряд и ложи в залах,                730
Они - в почёте и на высоте.
Там презирают бедных и усталых,
И Честность с Правдой жмутся в тесноте.
Ни в ком нет уважения к убогим".               
"Нет, Колин ! - Взвился Хоббинол. - Упрёк                735
Сейчас ты предъявлешь слишком многим.
Тут нужен точный адрес, не намёк,
Что честного ума там не бывало.-
Не правда ! Сам тот край я посетил.               
Вот Лоббин будет первым для начала.                740
Я и других достойных не забыл.
Ты видел всех на княжеском подворье.
Иных имён не вспомню я никак,
И нет при мне записок для подспорья,               
А там все рылись в залежах бумаг.                745
Там были корифеи медицины,
А Синтия охоча до наук,
Вникала хоть в какие дисциплины,
И толмачи кишели там вокруг.               
И все профессора живут в достатке.                750
Но что за смысл всех скопом осудить
За то, что в ком-то видишь недостатки ?"
Колин сказал: "Я должен уточнить.
Я знаю, что бывают заблужденья.               
Есть проповедники неправильных идей.                755
Но честность многих тоже без сомненья.
Там много добросовестных людей.
Они преподают свои искусства.
Они полезны для людей своей земли.               
Виновны те, в ком никакого чувства                760
Любви и дружбы к людям, что вдали.
Их собственное варево протухнет.
Самих их гордость, вздувшись, разопрёт.
Да желчный их пузырь ещё набухнет.               
Вся жизнь их в одиночестве пройдёт.                765
А то утонут в ванне наслажденья
И там накормят плесневых клещей.
Их мужество предстанет в обнаженье
На жалком безобразии мощей.               
И есть приверженцы любви фиктивной.                770
Святое чувство в цепкой хватке пут.
Для Купидона стыдной и противной.
И он к Венере всех ведёт на суд,
Не принимая извращенцев в свиту".               
Corylas вставила: "Он наш Божок,                775
И то, что ценит, говорит открыто,
Так на суде Венеры будет строг.
Он бродит здесь у нас в полях и чащах".

Ответил Колин: "Нет. Поверьте мне.               
Он - сильный Бог из самых настоящих,                780   
Чьё имя пишут на любой стене.
Любовь считают мерилом заслуги.
Любой гордец, кого ни назови,
Как орден предъявляет бант подруги.               
Такие по уши купаются в любви.                785
И есть Любовь в священном смысле
(Чем быть должна), иначе это торг.
Для пастухов, чьи души не прокисли,
Нужны не ложь, а чувства и восторг.               
Иному тайны бытия доступны,                790
Но для него все средства хороши,
Так знания использует преступно
Для улещения простой души.
И кто-то служит, как велит учитель.               
Того же дикое злодейство увлекло.                795               
Отмсти ж ему, Небесный Покровитель,
За тайно замышляемое зло !
А пастухи обычно в затрудненье:               
Не завела ль Фортуна их в тупик ?               
Недостаёт надёжного Ученья                800               
И знанья: благ ли Бог ? И как велик ?
Считаю высшим Богом Купидона,
Хотя и без Отца он был рождён.
Он стал плодом божественного лона,                805
В безбрачии - как чудо всех времён.