Дама с жемчугами. гл. 14

14

Один отец меня так любит,
Я лишь на время сплю с тобой,
Тебя твоя Мари погубит,
Ты любишь мёртвую, родной.

Частенько посещали вместе
Могилу Дюплесси Мари,
Монмартр – известное всем место,
Камелий возложить цветы.

И белый мрамор той могилы
Всегда украшен был в цветах,
Пока у них хватало силы
Там оставаться на местах.

С приходом в особняк Закревской,
Хоть и известного Дюма,
Причина ей и стала веской
Гостей всё реже всех звала.

Ей по душе младой прозаик,
Им хорошо в тепле вдвоём,
Над ней «не вертят массу гаек»,
«У ней» надёжный к жизни дом.

Ведя фривольный образ жизни,
Меняя часто свой интим,
Дошли все слухи до отчизны,
Как от огня бушует дым.

О ней депеши из Парижа
Всё время канцлер получал,
Не мог терять он в том престижа,
Он Лиду просто обуздал.

Однажды в дом явился Дмитрий,
Он, всё же, был законный муж:
-- Я в курсе Ваших всех поветрий,
Ваш образ жизни нам весь чужд.

Позорите Вы наше имя,
Я прибыл положить конец,
Все Ваши шашни – нетерпимы,
Хотя в натуре я – вдовец.

-- Считаю я себя Закревской…
Не ведаю, где мой супруг,
Я стала просто дамой светской,
И у меня есть лучший друг…

-- Дано Вам имя Нессельроде,
И, всё же, Вы – моя жена,
А коли Вы в таком вот роде,
Вести прилично и должна.

Сегодня ночью уезжаем,
Заботу я возьму за дом…
-- Сей дом не Ваш, мой «уважаем»,
Все деньги батюшки на нём!

-- Ещё бы, Ваш отец, любимый,
Чтоб Вам здесь просто не скучать…
-- Ещё хоть слово, муж постылый,
Я Вас заставлю замолчать! –

Схватив подсвечник, замахнувшись…
-- Обидеть графа не хотел.
Вы вся, по-моему, свихнувшись,
Наказан тем – за Вас радел.

Имея дочь с такой свободой…
Довольно, словом, ночью в путь,
Не медля, не найдёшь ты брода,
Тебя к отцу должно вернуть!

-- Иначе Вас впихнут в карету,
Здесь имя Нессельроде чтут,
И путь один, другого нету,
Пора на Вас одеть хомут.

С рассветом тёмная карета
Покинула развратный дом,
Подальше от соблазнов света…
Ей есть теперь грустить о ком.

Дюма не мог смириться с бегством,
Она была второй Мари,
Замешан с ней в совместном тесте,
Померкли встречи их зари.

Помчался вслед за новым счастьем
И, не теряя Лиды след,
Себя считал уже несчастным,
Вновь пережив чреду всех бед.

Супруги прибыли в Россию,
Её  доставил в дом отца,
Дюма постигла вновь стихия,
Дождался он любви конца. 

Дюма остался на границе,
Не пущен в глубину страны,
Запрет ему на ней селиться
Настиг его со стороны.

Команду канцлер дал негласно,
И больше с ней не было встреч,
Его стихи остались «классны»,
О них сейчас пойдёт и речь:

«Мы ехали вчера в карете и сжимали
В объятьях пламенных друг друга, словно мгла
Нас разлучить могла. Печальны были дали,
И вечная весна, весна любви цвела.

Раскроются цветы, и в сад приду я снова,
Я в летний сад приду взглянуть на пьедестал:
Начертано на нём магическое слово –
То имя женское, чьим пленником я стал».

Стихи, конечно, как сонеты,
Где Пушкин воспевал в них мать,
И чувством искренним согреты,
Любовь нельзя в них обижать.