Война и мир. гл. 1-1-18

1-1-18

В то время, как тайные те разговоры
Плелись, уничтожить бы сей документ,
Такие же, тайные по теме споры
Тряслись и в других головах в тот момент.

За Пьером, и срочно, посла;на карета,
Графиня сочла нужным быть вместе с ним,
Уже – нехорошая это примета,
Скорей всего граф был так тяжко раним.

Прибы;ли они не к парадному входу,
Пред ними «явился» лишь задний подъезд,
Не всё понимал, делал всё ей в угоду,
Его удивлял столь поспешный приезд.

Опять увлекли его прежни сомненья,
А был ли, на этот раз, тоже им зван?
Решимость графини, её поведенье,
Она пробивалась к нему, как таран.

Внушила покорность, так близкое Пьеру,
Он бесприкословно тащился за ней,
Казались ему все их действия – в меру,
Он думал, всё кончится до;лжно скорей.

Они двигались дальше, до графских покоев,
Проплыв мимо комнат, где жили княжны,
Была в одной дверь не закрыта, порою,
В ней князь и княжна – оба видом страшны.

Немая их встреча случилась внезапно,
Прибывших пронзил их презрительный взгляд,
Вражда их на почве наследства – понятна,
Была бы возможность, пошёл бы в ход яд.

Отчаянным жестом, вскочив резко с места,
Ударом ногою захлопнула дверь,
Княжну не узнать от подобного жеста,
Похоже, как будто родился в ней зверь.

Исчезла в лице князя личная важность,
На нём отразился несвойственный страх,
Пьер был поражён, куда делась парадность,
Похоже, терпели они этот крах.

Пьер, о;станови;вшись, направил княгине
Недоумевающий взгляд, как вопрос,
Что с ними и по какой, всё же, причине,
У князя на Пьера – такой перекос.

Слегка улыбнувшись, легонько вздохнула,
Как будто ждала – показал этот вздох:
— Так будьте мужчиной, — в него, как вдохнула
Надежду, помог бы ему в деле бог.

— Я буду блюсти ваши здесь интересы,
Во всё вы должны доверять в этом мне…
Здесь близкие ваши «свои ставят пьесы»,
Тебе чтобы, Пьер мой, купаться в дерьме.

Не мог до конца Пьер понять, в чём же дело,
И что означало – блюсти интерес,
Его интерес, что его задевало,
И в чём должен быть его в том перевес?

Понятно, уже граф прощался как с жизнью,
Но, он по заслугам – так важен, богат,
И потому, на его эту тризну,
Стекался помя;нуть различный «собрат».

В приёмной сидели, толпилися люди,
Невнятным и тихим слыл их голосок,
Все ждали, как очередь каждому будет,
Проститься с вельможей в последний часок.

Все смолкли мгновенно, и общим их взглядом
Княгине и Пьеру подарена честь,
Но, в это же время, та честь словно ядом
Окутала их, и – была как бы месть.

Решив, наступило её уже время,
Манерой столичной у дам, деловой,
Поскольку ведёт за собой графа семя,
Он – графа же сын и назначен судьбой.

— Сын должен проститься с отцом, отходящим,
По божьею волей в мир смертных, иной,
Он зван, как наследник его, настоящий,
Никто здесь не может и быть им другой.

Такими словами, и в голосе – твёрдость,
К духовнику как бы подплыла она,
Им благословенье дарил за покорность,
И этим княгиня – удовлетворена.

— Успели мы с сыном, и ну, слава богу, —
И к доктору смело она подошла:
— Мы всё понимаем, пришли мы к итогу,
Загробная жизнь уже графа нашла…

Он быстрым движеньем возвёл кверху плечи,
Вдобавок, туда же поднявши глаза,
Уже не нужны к этим жестам и речи,
Уже не одна пролилась и слеза.