Дюна

Не принимала Пола Атридеса средняя полоса.
Человек человеку червь.
Синь сосёт глаза –
больно и боязно Муад’Дибу.
Мать с собой завернула спайса – и то спасибо.

А все равно неуютно: ни песка, ни пещер, ни дыма.
Что-то зыбко-зёленое под ногами, вокруг – дендриты.
Местные называют это «весна, озимые».

Одна из Бене Гессерит говорит ему:
«Своей мощью тянущий корабли
за границу времени и пространства,
никогда на себя не бери
ни чужих долгов, ни живых врагов,
ни дотаций в области сельского хозяйства,
ни капитальной застройки пахотных территорий.
Сгинешь!»

Вскоре
его нашли
недалеко от Плотникова, у моста,
где через Каменку перекинуты слеги.
Он лежал в воде,
и звенела вокруг красота,
бабочки опускались на синие веки.

Завклубом плакала, словно по своему,
говорила: красивый, как молодой Есенин,
будто Есенин бывает старый.
Собрали смертное и отпустили в тьму.
Так вот мужик и мрёт, от кредита, бухла и шмары.

Всем его было жалко, и даже лук и яйцо
в поминальной еде горчили.
На выгоне ржали кони.
В красном углу чёрное хмурил лицо.
Владимир Владимирович Харконен.