Память

  Ни одного деда не знала: Горчаков Николай Тихонович (папин отец) скончался в 1972, в результате коего печального события моя семья сорвалась с Урала, из города Миасса (где родились моя сестра Александра и я) в столицу Карелии г. Петрозаводск к моей бабушке, Софье Павловне.
  Бабушка редко вспоминала вслух  про деда, но учила меня  вязать, вышивать, чистить картошку. Много рассказывала про жизнь в военном тылу, как они ели в теплушке суп грибной с червями, как непросто жилось с тремя детьми даже на офицерские карточки - незадолго до начала Великой Отечественной бабушка и дедушка усыновили сына умершей сестры Николая Тихоновича Володю.
  Дядя Володя-мой любимый дядя: светлый, юморной, простой и искренний.
  Софья Павловна по профессии была учительницей биологии (вот они гены педагогические), и будучи уже на пенсии, приходила к нам в школу, брала шефство над отстающими в моём классе.
  Но парадокс: бабушка многое знала о моей школьной  жизни, но никогда не пичкала меня нравоучениями, за что ей низкий поклон.
  Так получилось, что птенцы разлетелись: старший Валентин на стройку Братской ГЭС - орденоносец, балагур, очень известный в тех края человек. Когда дядя Валя приезжал, и мы все собирались за овальным столом, я чувствовала, что это и есть семья (родители мои разошлись ещё в 1976 м), и старалась впитывать эту дивную атмосферу семейного единства.
  Дядя Володя, прожив лет до сорока в Братске, уехал в Симферополь, а папка мой так до самого конца и жил со своей мамой. Бабушка умерла в августе 2000 года. Все её дети на настоящий момент живы.

  Кожевников Александр Николаевич погиб на Калининском фронте в 1942 году. Это отец моей мамы и муж моей бабушки, Кожевниковой Марии Александровны.
  Бабуля моя имела лишь начальное образование. Жили они в Белоруссии. В Питере была родня, и в середине 30-х прошлого века юную Марию отправили на учёбу в Ленинград. Бабуля моя была боевая и красивая, только ноги подвели – детский рахит.
  Однако это не помешало влюбиться в неё до смерти юному выпускнику Ленинградского военного училища. Сашу отправили по распределению в Саратов, там он ждал свою будущую жену.
  Сколько раз бабуля рассказывала мне о том, как она приехала к нему…Я думаю, что этот день был главным в её жизни.
  Через год родилась моя мама, а через 11 дней после её рождения началась Великая Отечественная Война.
  Какое-то время шли курсы. Отец успел увидеть, как пошла его дочь. Это всё. Дед погиб. Военный тыл, голод. В начале пятидесятых ввернулись в Ленинград: жизнь в подвале, но зато Ирочка получала образование в одной из лучших школ Петроградского района.
  Брат мужа бабушки сделал предложение руки и сердца Марии Александровне, но… просто поторопился. Связи с роднёй из Саратова были прерваны на полвека.
  Долгое время я о своём дедушке почти ничего не знала. Видела лишь одну фотокарточку, и каждый раз, просматривая её, думала: «Кого он мне напоминает?»
Когда я подросла, мама рассказала, что у нас в Саратове есть близкая родня. Объяснила, что и к чему. Лет в 14 я поняла, что найду их.
  Шли годы. Я уже переехала в Петербург. Бабушка умерла в мае 1998-го года. Внезапно меня приглашает в 2000  году работать в Подростковом клубе ( вести Студию гитары и Театральную студию) Артём Лаврентьев.
  Клуб, который достался Тёме, был немаленьким, но запущенным до безобразия. Июнь и июль мы пытались восстановить хоть что-то. В итоге в качестве премии Артём зовёт меня на ежегодный скаутский слёт «Джамбори», который в августе 2000 года проходил под Саратовым.
  Естественно, я поехала. Жара была страшная, но наша уральская палатка была на высоте. Волга была доброй и тёплой. По вечерам ели Тульские пряники, пили чай, смотрели на огромные звёзды.
  В один из дней я взяла отгул (взрослым в лагере работы было немало), и поехала в Саратов, взяв с собой подругу для поддержки. Волновалась страшно.
  Мама дала координаты, где может работать её двоюродный брат, то бишь мой дядя-видимо, хоть какая-то переписка велась.
  На проходной я срывающимся голосом попросила Кожевникова. Вышел мужчина средних лет, тоже взволнованный, спросил: «Как звали твоего деда?» Почти не дождавшись ответа, сказал: «Ох, я и так всё вижу» Оказывается, я очень похожа на своего деда по маме. Весь семейный архив хранился в их семье.
  Обидно очень (сколько лет потеряли), но теперь мой дядя Саша, Кожевников Александр Николаевич, по инету общается со мной и двоюродными внуками!

Памяти моим бабушкам и дедушкам посвящается.