Tetramorphus in potentia

Кабы новый завет был жизни новой залог!..
Как известно, из "спасибо" похлебки не сваришь, шинель не сошьешь --
Ибо Спас далеко не фраер и точно не лох.
Нужно уметь плевать как в зеркало, в коем отражается твое лицо, так и в колодец, из которого пьешь.

Чудовищ рождает прерывание сна.
Два нуля на входе в сортир можно принять за волоокой бесконечности символ.
Красавицу, во льдах спящую, беспощадно сжигает весна, --
Идет весна народная, священная весна! --
Языком медово звеня, бряцая, как некий к`имвал.

Лев опустил медицейский лапу на шар --
Жест не присваивающий, скорей, просто так, наудачу, --
В недоумении пасть приоткрыв отчего-то.
Щит же зеркальный, коему он угрожал,
Его отражает. Камень намека.
Два льва и пара шаров впридачу.

А как насчет христиан? -- спросит кто-то.  --
Их танцы со львами
На цирков аренах римских вдохновляли порой
Людей благородных на строки прекрасные в прежние времена...
"Я христианин, quia не варвар" (Иосиф Второй)
Что же меня касается, то я скорее уж варвар, варвар на покаянии:
Слишком много во мне от быка, льва, орла, слишком мало от ангела --
Тетраморф не выходит -- как непослушный пасьянс
-- Patience! Silence! Temperance! (И мать их Mere Folle: Trifolium)

Что же во мне от ангела? Возможно, вот это --
Запах утраты, признаюсь, люблю по утрам:
В меня он вселяет нечто похожее на надежду,
Что человек не уподобится все же прочим зверям,
Не уставая избавляться от надоевших немодных одежд, а
Солидный Господь для солидных господ, смеживши вежды,
Останется идолом поклонников рьяных вурдалакского стиля ампир,
Пирамид, зиккуратов и мавзолеев, сзывавших на пир
Мерзости ассирийской глинобородой
Марксизма классиков, адептов войномиризма-животрупизма Толстого:
От праздников их хоть на каменную перину --
Подальше от цирков и церквей Третьего Рима.

Дамоклов меч в поисках Георгиевой пулеметной ленты иль Гордиева санузла.
Эмпедокл на Этне.
Зима близка -- она придет и у нее будут твои глаза,
Авва Отче, -- шептал он, увидев Голгофу во сне;
Ночь же тысячью монокльдинок озирала его на кресте,
На подмостках. Гул -- воздух сквозь -- звал зал.
Утром проснувшись, Соломон глаза от слез отирал.
Виссон как сон, не существует что вне перспективы месяца нисан,
Смят и разодран. Не помня добра, ниж`е зла,
Склоняет голову дикий кентавр,
Сжегши то, чему поклонялся, поклонившись тому, что сжигал