Ицхак рабин памяти генерала

Не просто храбрый генерал,
В боях и войнах победитель,
В историю страны попал
Ты как политик и мыслитель.

Таких немного на земле,
Наполеон и Эйзенхауэр,
И не снимают по тебе
И посегодня люди траур.

Но, свет рассеивает тьму -
Мы вспоминаем понемногу
И про душевную борьбу
И про немстительного Бога.

И про людской тяжёлый путь,
Что нас влечет неумолимо,
И что земных событий суть
Записывает где-то Клио.

1. МОЛОДОСТЬ.

Жизнь начинал свою с размахом,
Не прячась от нее в глуши,
В ней были Хагана с Пальмахом,
И англичане, и Виши,

И был террор, и Альтарена,
Междоусобная война,
Когда из праха и из тлена
Вставала новая страна.

И не было путей тореных,
И даже контуров пути,
Чтоб по нему непринужденно
И, не испачкав рук, идти.

Ты шел, как многие солдаты,
По командирским должностям,
Не по тылам, обитым ватой,
А сплошь по боевым частям.

За Иерусалим сражался,
Как за отеческий надел,
Не уклонялся, не боялся,
Не предавал, не подсидел.

Дошел до чина генерала,
До высших должностей в стране,
Что драться не переставала,
Живя в миру как на войне -

В тревоге, в вечных ожиданьях
Сражений, стычек и боев,
В мечтах о новом мирозданье,
Где счастье обретет свое.

И ты надежду и защиту,
Давал стране, как весь ЦАХАЛ,
Который храбро и сердито,
И превосходно воевал.

И брал деревни с городами
Врага побив или изгнав,
Жаль только, что война местами,
Лишает воевавших слав.

Когда страдает населенье,
И молодежь, и старики,
Когда политиков решенья
Кривят солдатские мозги.

И переносится на внуков
И правнуков ярмо тревог,
В надежде, что их на поруки
Возьмет когда-то снова Бог

И разрулит за них проблемы,
В какой-то светоносный год,
И сами рассосутся темы,
Что часто тяготят народ.

Но, ты был славен, без сомненья,
Ум, опыт, честь и пыл души
Без страха и без промедленья
Отдать своей стране спешил.

2. НА ПИКЕ

Опять война и вновь победа,
И вы с Даяном у руля,
И слава шла за вами следом
Через разбитые поля.

Жизнь безупречна на бумаге,
Была реальность тяжелей,
Когда держав соседних флаги
Приблизились к земли твоей.

И было принято решенье -
Заблаговременный удар
Нанес соседям пораженье,
Которого не ожидал

Никто в этом подлунном мире -
Он нынче памятью тебе -
И самолёты их почили,
Не налетавшись, на земле.

Ты был начальником Генштаба
И несколько отличных дней
Вел, как машину по ухабам,
Ты армию земли своей.

Шесть дней - на всех фронтах успех,
Иерусалим, Синай, Голаны,
Отвагой дней великих тех
Поражены другие страны.

Прорывы, музыка сражений,
Нетривиальный результат,
Сплав полководческих решений
С умом и мужеством солдат.

Не зачеркнуть страницу эту,
Кто, как и что ни говори,
Она войдет, по всем приметам,
В саму историю Земли.

Но, дальше твое время мчится,
Осваиванье многих школ,
Гражданские мелькают лица,
Ждет в США диппротокол.

Там будут споры и дебаты
И дружба с госсекретарем,
И, как положено солдату,
Стоять ты будешь на своем,

Но, и работу делать чисто,
Не упираться, коль неправ,
Сражаясь с пылом фаталиста
За каждое из спорных прав

Страны и своего народа,
Кто выжил волею судьбы,
И сохранившего в невзгодах
Пыл и энергию борьбы.

Но, что-то изнутри крутило
Кишки в очередной бойне,
И мысль о мире захватила,
Как раньше мысли о войне.

Не сразу, но, с ней нету сладу,
Гони ее хоть так, хоть так,
Она взошла сквозь интифаду,
Сквозь бурю каменных атак.

Сквозь всю историю народа,
Сквозь всю историю земли,
И заглушить ее ни годы,
Ни даже войны не смогли.

И каждый шаг давался с боем,
Мир от войны не оторвать,
Ведь каждый был обеспокоен,
Чтоб своего не потерять.

3. УБИЙСТВО

И грязь лилась из многих уст,
Историки сидели с лупой,
Чтоб доказать, что ты был трус,
Что было, безусловно, глупо.

И лыки все тянулись в строку,
Не так глядел, не так молчал,
А поглядеть с другого боку -
Не те приказы отдавал.

И все само собой случилось,
Сама выигралась война,
И сами войска сходились,
И велика твоя вина

В потерях и мала в победах,
Твой в них преувеличен вклад,
И ставились в вину все беды
И обнулялся результат.

И в омерзительном припадке,
У чувств бушующих в плену,
Изображали в арафатке
Героя, спасшего страну.

Или в эсэсэвском мундире
Черня и загрязняя суть
Того, кто говорил о мире,
Торя к нему нелегкий путь.

Ты дважды побывал премьером,
Своей стране не изменив,
И очень многим стал примером,
Людей вокруг себя сплотив.

Там были многие солдаты,
Двадцатый век - военный век,
Но, путь пресек твой подловато
Один невзрачный человек.

Он верил в Бога, стрелял в спину,
Курок три раза нажимал,
Не мальчик, но, и не мужчина,
И никогда не воевал.

Не знал, не делал, не работал,
Страну ничем не одарил,
Молился, соблюдал субботы,
Главу правительства убил.

Того, кто ей служил защитой,
И кто ради нее дышал,
Курок взведен был деловито
И палец на курок нажал.

Все это не оригинально,
В истории такой же след,
Нелепо-иррациональный,
Мы наблюдаем много лет.

Пример дал Жак Клеман когда--то,
Его продолжил Равальяк,
А Генрих Третий был солдатом,
Хоть оторваться не дурак.

Солдатом был Анри Четвертый,
От войн на благо страны сед,
А тем фанатикам упертым,
Обоим чуть за двадцать лет.

Политика смешалась с верой,
И деньги вечно правят бал,
И этим каверзным манером
Вновь лезет зло на пьедестал.

Все это живо, без сомненья,
Сейчас, как много лет назад,
Об этом нам и размышленья,
И сами факты говорят.

Но, помнить будут наши внуки
Молниеносную войну,
Энтеббе, Осло и те руки,
Которые спасли страну.