Стихи Глеба Горбовского

Кто он?

По дороге возле неба,
по остаткам гор и рек
пробирается нелепый,
нестандартный человек.
На устах его — улыбка,
за плечами — только тень.
По запарке, по ошибке
он не ест который день.
Он целует снег бесшумный,
у костра ласкает дым...
«Он — безумный, он — безумный!» —
кто-то каркает над ним.
...Ремешком к нему собачка
кое-как прикреплена.
«Эй, здорово, неудачник!» —
кто-то ляпнет из окна.
А ему одна забота:
улыбаться всем подряд...
«Идиот он, идиот он!» —
даже дети говорят.
В деревнях глухих, кондовых
все его — из века в век —
принимают за святого,
зазывают на ночлег.
А иных проймет досада:
«Кто — он?» — шепчут, пряча злость.
...Кто зажег цветы над садом?
А — никто... Само зажглось.
 
                Светлане
Это были не райские кущи, ей-ей:
за больничной оградой десяток растений...
Я увидел ее в перехлесте ветвей,
и упала душа на колени.
В этой горсточке женского тела, в цветке
мне навстречу такие глаза горевали!
И такая большая усталость в руке
ощущалась, когда мне ее подавали.
Здравствуй, солнышко, встретились мы наконец:
гореванье твое и мое гореванье
будем вместе сгонять с опаленных сердец,
будем вместе! Союз — упованье.
Это только казалось, что страшно упасть,
а упал — и опять снизошла к тебе милость.
Я целую тот дворик в кирпичную пасть,
тот мирок заповедный,
где ты мне явилась.



Возвращение в дом, под родное крыло, —
неизбывная тема российских поэтов.
Возвращаюсь и я, оставляю седло.
Натыкаюсь на серую руку соседа.
Открываю ударом забитую дверь.
Опускаюсь на темную лавку вдоль окон.
Из-под печки доверчиво выбежал зверь, —
здравствуй, серая мышка! И ты — одинока?
С голосистым ведерком иду за водой,
раздуваю живительный жар в самоваре...
На стене фотография: дед молодой —
молодой принаряженный дедушка-парень.
...На кого он похож? На царя? На меня?
Где мы с ним разминулись
средь белого дня?