Альдебаран

За полосой горизонта, там, где небо вступает в объятья с землёй,
Там, где лета кончались и начинались снова,
Летит на своём корабле – на Альдебаран – Селезнёва,
Там, где-то в расцвете дней, заполняя сосуд пустой,
Космический бог, высший разум, спину всю ночь ломит,
Чтобы раскрасить звёзды, чтоб ночь наступила, словно
И не наступало утро.

Там, поднимая белесый стан, Афродита,
Лишь жалостно пальцем коснувшись мужа,
Из-под мягких подушечек пальцев под ритм
В воздух пускает кривые и яркие дуги;
И чтобы ей скучно не было, и чтобы ей не было нудно –
Поднимает, как мяч, Венеру, осторожно: чтоб не обжечь руки.

Просыпаясь к полудню, не спеша поднимается Лу'на,
Себя нарекая принцессой заснувшего дня.
Харон, с сожаленьем толкая застрявшее судно,
Несогласную душу пихает – почём зря,
И совсем не жалеет, что сегодня улов скудный:
И совсем не жалеет, что не обеднела земля.

А я всё брежу мечтами,
Как картофельным паром в кастрюле, дышу мечтой.
Всё моё существо, всё, что было когда-то со мною,
перевёрнуто вверх ногами,
вниз пустой головой.

Со звоном летит каталка,
влетает в пустой коридор,
змеёй под моими ступнями шарф – очевидно, не твой,
Очевидно, пока всходит солнце,
Пока песнь запевает лу'на,
Пока всему миру не больно,
(а мне больно – немного жмёт руку),
Я засыпаю и гре'жу сквозь сон глубокий:
Я во вселенной – маленькая, а проблемы будто огромные,
Из орбиты вылазят наружу, желая собой заполнить
весь космос, покорившийся Селезнёвой;
И сияет, наплевав на меня, Альдебаран,
В свою полную мощь, как только ему довольно:
а я всё скучаю по беззаботным дням.

А я всё мечтаю – и во сне наблюдаю твой шарф:
Глаза твои ясные, красиво отточенный стан,
А вселенной плевать – всё горит Альдебаран,
И будет гореть, когда я скучать перестану
 и просто умру от тоски.
Потому что его совершенно никто не парит –
Иронично: ему до звезды.
А я всё ещё скучаю.
Приходи.