В самолете...

Здесь тишина скоропостижна:
мгновение -  и рёв моторов!
А ты пристёгнут, обездвижен,
и ждёшь с землёю встречи скорой -

встревоженный трусливый кокон.
Там, за бортом,  пятнадцать в минус
и ангелы за гладью окон,
и "Млечный"  выгибает спину.

Здесь - недостаток слов и пауз,
И напряжённость тихих взглядов.
Налево профиль - явно, Фауст!
А справа  -  нежная наяда.

Не полюбить мне этих ближних!
Да и сама  у них - заложник.
"Ах, только б выжить! Только б выжить!" -
кресты кладёт на лоб безбожник.

Как время цедится по капле, -
сюжет никем не переписан!
И ожиданье, как по сабле,
стекает... Мир - театр с кулисой.

Шуты по-прежнему под гримом,
зовут раба на бис из  лампы.
Но стюардесса плавно мимо
скрывает красоту за рампой.

Кто спит, а кто жует сосиску.
Ребёнок ходит между кресел.
Летим, штампованные, списком.
Печален кто-то. Кто-то весел.

Мы в небе временно бездомны,
зато без пошлых декораций.
Видна земля полоской тёмной!
О, как же прав ты был, Гораций...

Гораций: "Дорогу к смерти проходят только однажды"