Домовой!

В девяностых  годах прошлого века,  я  проходил   срочную  службу  в    Алтайском  крае,  наш  полк  охранял  одну  множества  зон,  так  щедро    собранных  в   этом  месте  нашей  необъятной  страны.
        К  тому  моменту  я  уже  дослужился  до   «замка»  (заместителя командира   взвода)  и  звания  - старшего  сержанта внутренних  войск.   Причем  «учебку»   я  не  заканчивал, а  был, как  говорят -  из  солдатов – «доморощенный».   Кто  служил  в  это  время  и  в  этих  войсках  приблизительно   понимают,  кем  надо  быть,  чтобы  сделать  эту  карьеру.
       Так  вот  «святого»  во  мне  осталось  мало,  пару  раз  даже  подчиненные  пальнуть  хотели  из  автомата  в  состоянии  психоза,   так  я  их  своим  порядком  по  службе  замучил.
       Караул.  Ночь -  три  часа,  идет  мелкий снег.   Я  сходил  на  проверку,  прошелся  по  периметру, проверил  несение  службы  на  постах, вернулся  в  караульное  помещение,   поставил  автомат  в  пирамиду.  Зайдя  к  комнату  начальника  караула,  сделал  запись  в  журнале,  мой  старшина – он  же  прапорщик  начальник караула  «кемарит»,  хотя  его  время  отдыха  прошло  и,  моя  очередь  идти  отдыхать.  Хлебнув  круто  заваренного  чая, почем зря,  я  пошел  в  комнату  отдыха, небольшое  помещение,  заставленное   двухъярусными   кроватями.
       Скинув  бушлат  я  забрался  на  2-ой  ярус,  на  первом  опасно,  пешком  ходят  огромные  крысы,   перспектива  обнаружить  такую  спросонья,  сидящую  верхом  на  тебе,  совсем  не  радует,  а  такие  случаи  почти  каждый  день.  Совсем  обнаглели  хвостатые.
        Лег,  в голову  лезут  разные  мысли,  самая  главная – скорей  бы  домой,  все  уже  порядком  надоело.  Особенно последний  призыв  - туркменов.  По - русски  говорят  плохо,  некоторые  вообще  ничего  не  понимают,  как  тут  службу  нести, какие  на фиг  правила  применения  оружия,  ни читать толком, ни  писать не умеют.  Да  еще  лампа  дежурного  освещения  так  сильно  светит,  надо  бы, какой-нибудь  абажур  потемней  придумать.
         Нет, не  уснуть.  Послышался  шум,  пришла  очередная  смена  с  постов,  теперь  они  2 часа в резерве.   Открылась  дверь  и  появился  первый  боец  с  валенками,  принес  на  батарею  поставить  сушиться.  Поставил, ушел,  опять скрип  двери, следующий пришел.
Кричу - «Вы, что  сразу  все вместе не можете  принести  свои  сраные  валенки сушить,  какого  кляпа  по-  одному  ходите, спать  не  даете!». Теперь точно  не  уснуть.  Сердце  от  злости  колотится, очень жду,  когда    следующий  тупой боец  валенки  принесет,  чтобы  по  полной  программе  на  нем  оторваться.   Злюсь  и  от  того,  что  сразу  не  уснул,  а  скоро  вставать.  Опять  толком  не  выспавшись  занятия  проводить.  Не  идут  с  валенками.  Затаились, не  охота  под  раздачу  «замка» попасть,  лучше  в  мокрых  валенках шлындать.  А  я  жду,  надо  же  злость  выплеснуть,  а  они  не  идут, даже  сердце  закололо.
       Вдруг  вижу,  как  свет  дежурной  лампы  стал  каким-то  не ярким  и  туманном  каким-то  заволокло  его,  что  за  фигня  думаю,  курит  что ли  потихоря   в  помещении  кто-то, но вони нет, сейчас - сейчас  любитель  кальяна,  я  тебе  устрою,  думаю   и,  хотел  уже  свеситься с  кровати,  что бы  посмотреть,  но  не  тут-то  было.  Тело  как  свинцом  налилось,  не  пошевелиться. И  на  грудь  что-то  мягкое  тяжелое  наползло,  так, что не вздохнуть.   Ну,  думаю,  все   «алес капут»  подкрался.  А  у  самого  в  голове  все  в  один  миг  пронеслось,  хорошие  дела  и  плохие.
        То,  что  это  не  сосуд  в  голове  от  злости  лопнул,  я  это  сразу  понял,  разных  рассказов  про  всяких  домовых  слышал, но  даже  близко  не  верил.  Вот  так  и  лежу  тупо и страшно.  Потом  взял  и  на  это  на   груди   подул  потихоньку,  чувствую,  отлегает  от  меня помалу. А  через  несколько  секунд  совсем отпускает  меня  и  туман  развеивается.  Я,  как  соскочу  и  бегом  к  старшине.   Забежал,  а  что  говорить- то.   Он  член  партии,  не  в  черта,  не  в  дьявола  не  верит.  Сел  и  сижу.  Он  пишет,  а  сам  краем  глаза  смотрит  и  видит,  что  сапоги  я  забыл  одеть  и  босиком  пришел,  но  спрашивать  не  хочет.  Короче  сходил  я  за  сапогами,  а  ему  сказал,  что  какая-то  ерунда  приснилась,  что  в  караулке, что-то  случилось, поэтому  прибежал.
      Но  сам- то  я знаю,  что  ничего  мне  не  приснилось.  Так,  по  приколу  потом  своим  сержантам  рассказал,  они  рассмеялись,  что  их  развлекаю,  но  не  поверили,  хотя  я  и  не  настаивал. На следующий день из штаба полка мне принесли срочную телеграмму, заверенную военкоматом, что мой отец в плохом состоянии лежит в реанимации и мне дали отпуск, с ним живым успеть увидеться.  Спустя  годы, я узнал от знакомых, что надо было спросить у "этого" тогда - «К добру или к худу?»