Война и мир. гл. 1-1-17б

1-1-17б

По этой-то воле своё всё богатство,
Единственно Пьеру он всё завещал,
На наше с тобою далёкое братство,
Он даже внимания не обращал.

— Он Пьеру не мог завещать по закону,
Ему незаконный приходится сын,
— Должна ты понять, что наш граф близок к трону,
Тогда же имел и высокий он чин.

И, если попросит письмом к государю
Его по закону как усыновить,
То мы с тобой, Катя, потерпим аварию,
Но я-то на службе, а вам на что жить?

Судя по прошедшим у графа заслугам,
Так будет уважена просьба его,
Скажу тебе больше, хотя и по слухам,
Ещё не отослано графом оно;

Вопрос только в том, есть письмо иль пропало,
И, если письмо ещё, всё-таки, есть,
Когда же всё кончится, время настало,
С тобой нам, Катюша, вкусить эту месть!

Письмо с завещанием, конечно, одобрит,
Ему благодарный во всём государь,
Заслуги Безухова он ещё помнит,
И Пьер всё наследство получит в свой дар.

Ты знать очень важно должна всё об этом,
Написаны ли, иль забыты они,
Найти, если есть, не увидеть им света,
Иначе померкнут надежды твои.

Княжна возражала, который раз снова,
Как сын незаконный – вернейший посыл,
И он, как закона важнейша основа,
Чтоб князь бы отстал и немного остыл.

Пришлось повторять всё «светлейшему» князю,
Что – это тот случай, минуя закон,
Важнее, ведь с троном являются связи,
И будет он лишь в пользу Пьера решён.

— Нет, я не могу опуститься на подлость, —
И голос крепчал от предложенных дел:
— Вот нам благодарность за нашу всю верность,
Всему, князь, всей мерзости есть же предел.

Выходит, мы с сёстрами – жертвы обмана, —
И губы бледнели на гневном лице:
— Смертельная сёстрам нанесена рана
От графа Безухова, в самом конце.

Мы с честью и честно служили все графу,
Ему не хватало всех женских забот,
И вот – мы за это подвергнуты штрафу,
А сын незаконный себе всё возьмёт.

Нет, я всё решила, умываю я руки,
Не нужно от них мне уже ничего…
— Сестёр ты своих обрекаешь на муки,
Возможно, и даже его самого.

Так знаешь ли ты, где письмо, завещание? –
Уже даже с гневом вновь поднят вопрос;
— Глупа я была, приложив все старания,
А лишь получить одну дулю под нос.

Я знаю, плетёт кто вокруг все интриги, —
Казалось, покинута вера в людей:
— Кто жаждет отнять у нас эти ковриги,
И сделать всех нас и глупей, и бедней!

Княжна пребывала в расстроенных чувствах,
И злобным казался её уже вид;
— У нас ещё время есть, этих всех гнусных
Интриг и деяний за наших обид;

Исправить ошибку ту из-за болезни,
Возможно, нечаянно он совершил,
В минуты ли гнева, под чьи-нибудь песни,
Он так необдуманно всё и решил.

Облегчить последние жизни минуты,
Не дать ему в мыслях таких умереть,
Лишив вас наследства, вовлёк себя в путы,
В беспамятстве он не успел в том созреть.

— Он сделал несчастными нас, ему близких,
Мы – жертвы усердной заботы о нём,
Теперь буду помнить о подвигах низких,
О комплексе подвигов, мерзких во всём.

В делах о наследстве, делёжи богатства,
На свете нет чести, один лишь – обман,
И всякие нежные преданность, братство
Съедают интриги и прочий изъян.

Мне надо быть хитрой особой и злою…
— Не надо, Катишь, себе ставить в укор,
Прекрасное сердце, готовое к бою,
Нам надо продолжить сей наш разговор:

Что знаешь об этом его завещании,
А главное – где оно, ты должна знать,
Мы графу покажем его, с пониманием,
Он, верно, забыл, ему трудно понять.

Напомнить ему, что есть близкие люди,
Уходом все долгие годы за ним…
У них, беззащитных изломаны судьбы,
И надо, хоть что-то, оставить бы им.

Он, может, захочет его уничтожить,
Иль в нашу же пользу его изменить,
Быть может, давно его мысль эта гложет,
И некому мысль ему эту вменить.

Я полон одно лишь иметь в том желание,
Исполнить последнюю волю его,
И не допустить никакого попрания,
Помочь ему, вам и – как прежде всего.

— Теперь – поняла; всё, чьи это интриги,
Конечно же, ваша она протеже,
Лишь ей, Трубецкой, нужны эти ковриги,
Застрял её род с головой в нищете.

Бывала у графа как прошлой зимою,
Извергла на нас всяких гадостей воз,
Что граф заболел и лишился покоя,
И доктор признал в нём какой-то невроз.

Неделями он не хотел нас  и видеть,
В то время, я знаю, он что-то писал,
Ах, как же могла я в то время предвидеть,
Что он завещанье тогда и создал.

Была я уверена, всё – незаконно…
— Но прежде, зачем не сказала ты мне?
— Портфель под подушкой лежит с ним спокойно,
Возможно,  с ним вместе и сгинут во сне.