Я пришёл к тебе вновь...

Вот и снова я здесь, о, Великий Кустодиев Слова,
Чтоб побыть одному средь унылой печали полей,
Коей был ты в свой век, как и я вот теперь, очарован,
И усталость вдохнуть облетевшей калины твоей.

И Реке рассказать, что уж хлад, да с метелями скоро,
Что давно уж на юг улетели твои журавли,
Что вокруг ни души, лишь на клёне морщинистом ворон
Да деревни твоей фонарей редколесье вдали.

В коей снег, выпав в ночь, на берёзках повис серпантином,
А уж следом пурга, на своём всё сметая пути,
Меж потухших костров одиноких калины с рябиной,
Разбросала, как медь, по ветвям снегирей конфетти.

И луна из-за туч, взгляд свой кинув на пятнышко лужи,
Невдомёк ей: вода в ноябре - не вода, а сверкающий лёд…
Нам пройти бы с тобой сквозь снега и жестокую стужу,
И присесть на скамью, что стоит у твоих уж раскрытых ворот.

Но а там - соловьи, и так сладко от яблочных зорек,
От Весны, где не боль, а блаженная нега стиха,
И калинов твой грех, что лишь осенью позднею горек…
А какой же ноябрь, если истинный он, без греха!

Я ведь снова приду, пусть мороз или жаркое лето,
Дабы быть одному средь бескрайней печали полей,
Оставляя свой след на снегу иль росе до рассвета,
Чтоб усталость вдохнуть, век отжившей, калины твоей.