Целостность

Страх депривации чертит кривую,
Город зашторен руинами стен,
Пуля за пулей в плиту гробовую
Рвутся под натиском плавных сирен.

Терпкость полемики, совестность мнений,
Нити комичности в иглах смертей;
В вакууме слышно дыханье вселенной,
Вакуум - решетчато-клетчатый змей.
Сетка. Синоды у трона святейшего -
(Праздность сокрыта за масками лет)
Шут с ореолом, молитвы, отцветшие
Звуками к рвению вожделеть.

Дымность во взглядах случайных прохожих
Копотью липнет на стенки глазниц,
Скованность давит чернила из кожи,
Черт сломит ногу здесь - в омуте лиц.

Улицы: плоскости, в тропах изрытые,
Сводятся в голод пустого числа;
Холод касательной взапуски с вскрытием
Пылью рассеялся на зеркалах.

Пропасть чернильная писем, послания -
Фронт отправителя сдавлен тесьмой,
Горным хребтом расплетаются здания
Вдоль горизонта стрелой черепной;
Замкнутость бегства, панельной шаблонности -
Каждый второй здесь раздвоен душой;
Ось резонирует сорванной лопастью
Перед падением знамени в строй.

Горечь реальности - плод отрицания:
Призрак над сенью, в огне мотыльки,
Совесть залита янтарным мерцанием,
Автоответчик считает гудки.

Тихая гавань Атланты распахнутой
Тонет в скалистом венке крепостей -
Узел молчанья, в который мы стянуты
Петлями нервов и тягой кистей.

Вровень полету глухого сознания
Миф Одиссея затихнет в крови:
Явь сновидений - лишь воспоминание -
Ржавый кинжал в жалком теле вдовы,
Версты; обветренной речи шуршание,
Раны бескровной целебные швы.

Ночь. Опустившийся к ступням палаты,
Свет чёрно-белой туманной луны
Плавно скользит по стеклу циферблата,
Падая намертво в плазме струны,
Сонно жаровня глотает и греется
Копотью ждущих расправы углей,
Вскользь ожидая, пока не рассеется
Мрачный покров вдоль толпы фонарей.

Яблонь столбы, безмятежно ниц вросшие,
Ветру вздыхают, листками звеня, -
Бронза золы, на простенке засохшая
Томным пейзажем ушедшего дня.

P.S. недавно открыл для себя, что Оказывается моя неспособность следовать одной теме в одном единственном стихотворении называется нагромождением образов, или прерывистым повествованием, отчего я значительно снижаю степень ответственности с себя за ваш ход мыслей и рассуждения в процессе чтения этой и ряда прошлых работ ( Ода человечности, Стихи о советском солдате, Забытой родине (особенно этот) и несколько других).
С уважением