Корабль дураков, Иероним Босх

Плывёт корабль иль у меня виденье —
Ещё не понял я, но наважденье
Всех тех, кто, сидя за столом, алкал,
Послало мне, наверно, провиденье.
Я всматривался изо всех зерцал,
Как люд беспечно там гулял
И пел, и ел, и в отвращении блевал,
И к совращенью путь держал,
Огромным черпаком гребя по морю,
А думал, что гребёт веслом.
Там два служителя пытались хлеб кусать,
Но тот, что хлебом угощал,
Его на привязи держал
И во все стороны качал.
Но раз уж рты открыты,
Другой, что кубок на главе держал,
Припевом песню начал
И всех других подначил.
И лютни разыгрался звук,
И хор взревел из всех потуг —
Никто из них и не приметил,
Что их корабль ни там, ни тут.
И вроде флаг на мачте реет,
На нём серп месяца приклеен,
Но оказалось, почему-то вдруг,
Что, то не мачта, а древесный сук.
И он уж зеленью наряжен,
И крона пышная вокруг,
И поросёнок там уже привязан,
И нож в него вот-вот воткнут.
Но, если выше взгляд направить,
Увидеть можно то, что в кроне скрыто,
В глаза Кадмону заглянуть,
Чья чаша задолго до дна испита.
В его глазницах тьма таится
И в черепе зловещая улыбка —
Она так дьявольски страшна,
Что поражает, словно пытка.
Но кто там в стороне мостится?
Быть может, в толк он не возьмёт,
Что на судёнышке творится?
Ох, чёрт возьми! Так это ж шут —
Так тихо на корме таится
И бубенцами не звенит, и не скалится.
Такую мрачность напустил на рот
И зуб не кажет, пьёт водицу —
Не то, что весь срамной народ,
К вину он не стремится.
Как будто полон он забот
И от того спина его горбится.
Но, если б вы спросили дурака,
Чем голова его полна
И от чего не веселится,
То он бы знал наверняка,
Чем с тем народом поделиться.
Хотя, конечно, что возьмёшь от дурака.
Но истина — лишь в нём одном хранится.
И он сказал бы, пусть не с высока,
А с места, на котором уж обвыкся:
«Мы никуда, судари, не плывём —
То от вина и снеди в головах кружится,
А наш корабль к земле прирос.
Вы думали, он в рай везёт,
Но ада рот уже разверзся.
Ах, вы потерянный народ!
Вы все — пропащие без вести.
Никто вас и нигде не ждёт.
Лишь только демонам ваш путь известен.
Так пейте, ешьте, что вам в прок.
Пока господь не призовёт к ответу
За неизученный урок».
Но шут смолчал — так, не досуг
С народцем этим препираться.
Он, может быть, и плут,
Но вот ума он не лишился,
Как не лишился и душевных мук,
Что в сердце сдерживать пытался.
И только, напрягая слух,
Желал слепым остаться.
Хоть и дурак, но зарекаться
Не стал бы от сумы,
От скромной жизни отрекаться,
Что не подарок от судьбы.
Он думает и днём, и нощно:
Где надо, там бубенчиком звенит
И говорит, как будто бы нарочно,
Но разговор его правдив
О том, что есть добро, что злостно,
За даром князя не хвалит,
Но правду метит точно в точку,
За что бывал нередко бит.
И тело пусть и потрепало,
Зато он молвит, что велит
Душа его, что как кресало,
Сухую хворостинку может вспламенить.
И та душа, что пострадала,
Быть может, в тьме увидит свет
И отойдёт от берега причала
Корабль дурацкий, и устремит свой бег
К святому месту, где начало
Истокам праведным берёт побег.