Всё туманно в Лондоне

  Если непостижимый я живу один на острове дождей и туманных надежд - значит он не такой уж необитаемый.
  Прежде чем разложить всё по полочкам я опечатываю несусветные мысли и лишь затем в часы досуга рисую свой автопортрет мистера Крэйзи Лейзи феерическими красками.
  Язык - моя кисть, полотно - оно повсюду, где только вздумается его представить.
  А что ещё ожидать от мозга переполненного пустословием во времена полураспада личностей как таковых?!
  Насколько кисть мастерская судить не мне.
  Одно знаю - в зазебренной рёбренной клетке груди затаился зверь, которого не выпускаю на арену, не щёлкнув для острастки хлыстом, и если он плутократ, то во сколько крат?
  Это его, подчиняющегося строгим правилам местного истеблишмента, устраивает.
  Но если каждый будет делать всё, что ему взбредёт в голову, глядишь, и общество развалится.
  Поэтому в дождливый понедельник приходится мириться с тем, что тебя окружает, но не обязательно с теми, и я сам не свой - снимаю фильм, а костюм паяца подождёт.
  Вторник начинаю с гуманного поступка.
  Рассыпав на кухне корм для тараканов, выхожу подышать выхлопными газами, но не подаю нищим и не раздаю улыбки проституткам на углу, разгуливающим возле "Аль ак" бара.
  В среду держу пари с самим собой, но оно по обычаю выпадает из рук и тогда я позволяю себе незначительные забавы с бродячими кошками после посещения кегельбана в Саутгемптоне.
  В четверг у меня стирка части сценария "По следам Дориана Грея", написанного за предыдущую неделю.
  В пятницу отправляюсь на сафари в уличный тир на Трафальгарскую площадь поохотиться на хищниц, отстреливая дефилирующих в юбках глазами, исключая шотландцев, конечно.
  Суббота - день бездельника, в который я пальцем не пошевельну, манкируя неотложными делами.
  Воскресенье - приятное продолжение начатого в субботу " Lazin' on a sunny afternoon", написанная Рей Дэвисом в 1966-м в исполнении разленившейся в солнечный полдень группой The Kinks.
  Но не подумайте, что я тот панировочный сухарь как некоторым дамочкам утром может это показаться.
  Стоит только обмакнуть часть его в коленную чашечку с горячим кофе, как многое во мне прояснится, при том, что я не несу в себе обид и отчуждения после проведённой вокруг моего любимого ПАЛЬЦА ночи.
  Вообще-то с женщинами я невольник - волю рукам не даю, хотя в отдельных случаях, вооружившись десертной ложечкой, им это бы не помешало.
  Вспоминаю одну.
  Её путь от вечернего платья до ночной сорочки был короток.
  Осуждать за это её мне даже в голову не приходило.
  Я всегда подозревал, чтобы женщинам встать на ноги, приходится часто ложиться.
  В данном мне  уБОГОМ случае расторопность с моей стороны была ни к чему.
  Дама оказалась инициативней чем можно было себе предположить.
  В какие-то доли секунды я обнаружил себя лежащим на лопатках, как в детской песочнице в беспечные годы жизни.
  На этом месте я впадаю в забытье, соблюдая приличие, принятое в замкнутых пуританских кругах.
  Но вы не огорчайтесь продолжение последует.