Покровский шёлк

Никто не видел в храме Богоматерь.
Раб Епифаний и простак Андрей

Мафорий разглядели и гиматий,
И неприметный свет Её горел.

Андрей его нечаянно приметил,
Не сразу обнаружил, а когда

Чужие паруса настроил ветер
И задымила в воздухе беда.

Враг у дверей, и ты не жди подмоги,
Походная труба как ни труби.

Смотрел Андрей: его босые ноги
Давили сок просыпанных рябин.

И видел всё оранжевым и красным:
Огонь и кровь, руины, голоса,

Правдоподобно, не сгущая красок,
Он будущее вдруг живописал.

Но будет по-другому. Городскими
Проулками, минуя всё и вся,

Проходит Богоматерь, в месте скиний
Простой платок что знамя вознеся.

Туманы лягут - поредеют башни,
Исчезнут горизонты и мосты,

И тем белее станет от всегдашней
Её непостижимой чистоты.

Увидят удивленные ромеи,
Что ангелы добры по естеству

И стелют молча под ноги Андрею
Рябиновую позднюю листву.

Блуждают мачты в дымке и тумане,
Забудет вражий флот, зачем пришел,

Над улочками, храмами, домами –
Покровский невесомый белый шелк.
   
Поверх молитв и помыслов греховных
Наброшен он, и все разрешены.
               
И над Влахерном плат, и над Верховьем,
Веригиным, Опочней, Павшиным.