За таранью

Октябрь. Осень. Тишь и благодать.
Рассвет едва-едва коснулся неба.
Откуда-то донёсся запах хлеба…
А я от берега стал тихо отгребать.

Река Кубань течёт совсем неспешно,
А над её водой скользит туман…
Вдыхаю осень...
От любви я пьян,
Да-да и счастлив, счастлив я, конечно!

Я счастлив, слушать эту тишину,
Как с вёсел капли падают со звоном.
Плеснула рыба, тяжело, со стоном,
И снова погрузилась в глубину…

Бросаю якорь. Достаю удилище,
И наживив опарыш на крючок,
Бросаю снасть… грузило мягко – чмок!..
Поклёвка тут же. Чувствую - силИще!

Удилище, согнутое в дугу, дрожит в руках,
Но рыба не сдаётся!
Леса звенит и, кажется, порвётся…
Ну, так и есть! Осталось вскрикнуть – ах!

Я ставлю тут же новый поводок.
Ещё заброс, и новая поклёвка!
На этот раз всё получилось ловко,
И первая тарань «летит», в садок.

Рассветный луч, чуть тронув камыши,
Упал на воду, заплясал, запрыгал,
И заблестел, как чешуя у рыбы…
Вдали, фазан крик уронил, в тиши…

Забыв про всё, я пил вино рассвета,
Не ртом – глазами пил, и всё-таки пьянел!..
А вот карась покушать захотел,
Но на крючок попался он при этом.

В руке лежал он слитком золотым,
Губами шлёпая, как будто умоляя,
Мол, отпусти… погода, глянь, какая…
Туман плывёт над речкой, словно дым…

-Не за тобой пришёл, а за таранью, -
В ответ, ему я тихо говорю, -
Ступай к себе, живи там, как в раю. –
И рыбу тут же, в реку отпускаю.

И может в благодарность за добро,
Тарань клевала весело и споро.
-Ну всё, довольно, - произнёс я скоро,
В садке, на взгляд, прикинув серебро.

Мне улыбались осень и река,
А солнце гладило и голову, и плечи.
Нет доктора, кто лучше меня лечит,
Чем мать природа и её рука!