Как слово наше отзовётся. Лагерные хроники

            


                (Из записей Марка Неснова)

                «Учите своих детей молчать.
                Говорить они научатся сами.»
                Бенджамин Франклин



          Мало, кому из людей удаётся избавиться от недостатков своего

 характера и натуры.

И, если воспитание и образование кое-как помогают с ними справляться, то в

 критических ситуациях природа человека, как правило, проявляет себя в

 полной мере.

Поэтому встреча с человеком, который сумел избавиться от своих опасных

природных недостатков, вызвала моё искреннее удивление.

               
                …Лагерная «больничка» Управления Косланлес была отделена от жилой

 зоны неохраняемым забором, поэтому каждый вечер у меня  в палате

 была толпа народа.

Кроме друзей - приятелей приходили мастера и бригадиры, офицеры и

 вольнонаёмные.

Я руководил  лагерным производством, и обострение моей язвы

 нарушало многие дела и планы.

В моей палате всегда было шумно и весело, на что врачи особого

 внимания не обращали,  имея множество других забот.

И только терапевт Анна Васильевна Лукина всегда с удивлёнием и

любопытством присматривалась  к разномастной публике, которая меня

 навещала.

В больнице она работала недавно, и я встретился с ней впервые.

Это была молодая, хорошенькая блондинка с  открытым лицом и детскими

 голубыми глазами.

Её вид сразу вызывал у окружающих добрые чувства и  улыбку.

Но лишь поначалу.

У неё был  один серьёзный недостаток.

Она не умела молчать.

Анна Васильевна бесконечно говорила правильные, умные и откровенные

 вещи.

Она очень старалась выглядеть сердечной, открытой и рассудительной,

чего нельзя делать в любой среде, а уж с проницательными и циничными

 зэками и подавно.

И персоналу больницы и больным она постоянно  рассказывала вполне

 интимные истории из своей жизни, о своих взглядах и намерениях, как

 будто слушатели были её самыми близкими друзьями.

Она искренне верила в прописные банальные истины и жила сообразуясь

с этими представлениями.

Ничего, конечно, в откровенности и правдивости плохого нет, если знать

 кому, когда и как доверять свои сокровенные мысли.

Но, как раз, этого она не понимала, потому что её обучили всему, кроме

 умения жить среди людей.

А при её природной болтливости, это не сулило ничего хорошего.

Всем и каждому она с придыханием рассказывала о своей огромной

 любви к мужу, который недавно трагически погиб.

Закрыв глаза, она молола всякую чушь о своей верности мужу до конца

 жизни.

Вся больничка, однако, знала (от неё же!), что её муж задохнулся в гараже с

 любовницей, уснув  при включённом двигателе.

Другие  её истории были такими же откровенными, доверительными и

 безответственными.

И хотя специалистом она была неплохим, никто её не уважал, а кличка

«дурочка» прилипла к ней сразу, потому что другой она не заслуживала.

Она знала, что над ней все смеются, но ничего с собой поделать не могла.

Иногда она пыталась молчать, но стоило ей чуть забыться, как из неё,

буквально, потоком лились слова, которые она совершенно не

 контролировала.

Однажды я застал ей в ординаторской плачущей.

Увидев меня она не перестала рыдать, а только стала бесконечно повторять:

-За что!? За что!? Что я им сделала!?

Почему Вас уважают, а меня презирают?

Она вопрошающе смотрела на меня.

-Болтать меньше надо! - сказал я.

Она сразу же прекратила плакать и уставилась на меня.

-Над словами надо думать, а не произносить для собственного

 удовольствия.

«Волосы на голове - это хорошо, а в супе плохо».

Так вот Ваши слова всегда в супе.

Она сидела открыв рот.

Наверное, никогда и никто так с ней не разговаривал.

Чтобы не обидеть её окончательно, я, как говорится, дал задний ход.
            
-Я расскажу Вам свою историю:

Когда я попал в лагерь, то постоянно ввязывался в конфликты, которые

 могли плохо для меня кончиться.

Я долго не понимал, что проблемы возникают из-за моей безответственной

 болтовни, пока один из моих старших приятелей не посоветовал мне заткнуться до

 тех пор, пока я не поумнею.

-Закрой рот – сказал он - пока тебя не зарезали или ты сам кого-нибудь не

 убил!

Сказано это было в обидной и унизительной форме близким мне человеком,

поэтому вызвало сильнейший стресс.

Я замкнулся в себе и почти  год практически не разговаривал, пока не

 научился думать прежде, чем говорить контролируя свою речь.

А главное,  до мозга костей я уяснил для себя, что за всё, что со мной

 происходит, отвечаю только я.

И никакие объяснения и оправдания не имеют смысла.

Когда я всё это понял, пережил и прочувствовал, мир раскрылся

 передо мной, как шахматная доска, где я играю с обеих сторон.

Я научился поворачивать людей к себе светлой стороной, и сам всегда

 позитивно настроен.

Это не значит, что я превратился в Деда Мороза.

Никакой слабости и чувственности.

Всё от ума и всё под контролем.

Но, если хотите изменить мир вокруг себя, то сначала измените  себя.

Уезжайте туда, где Вас никто не знает, и станьте такой, какой бы Вы хотели

 себя видеть.

Сумеете сделать то, о чём я говорю - и мир у Ваших ног!

Не сумеете – так и будете поводом для насмешек!

Я встал и, не прощаясь, вышел.

На следующий день она не вышла на работу, и больше я её никогда не

 видел.


Напомнили мне я об Анне Васильевне только через четверть века.

               
                …Санаторий «Горный воздух» в Железноводске всегда был одним из

 самых престижных и респектабельных заведений страны.

Из собственности ЦК КПСС он перешёл в ведение Администрации

 Президента и сохранил весь свой блеск и лечебную базу.

Мы с женой проводили там довольно много времени, потому что

возглавлял его мой близкий друг Николай Истошин.

Однажды Николай Георгиевич сказал мне, что обо мне

 расспрашивала заместитель министра здравоохранения, которая в то время

 тоже там отдыхала.

-Она говорит, что вы знакомы.

Фамилия и имя мне ничего не говорили.

Истошин организовал нам встречу, и тактично вышел из своего кабинета,

видимо полагая, что дело связано с романтическими отношениями.

В  пожилой и суховатой чиновнице я с трудом узнал докторшу,

которая когда-то меня лечила.

Нисколько не смущаясь, она бесцеремонно разглядывала меня, а потом

 без всяких эмоций сказала:

-Я всегда хотела с Вами встретиться, чтобы Вы увидели, что я прожила жизнь

 не зря – чувствовалось, что она помнит каждое слово из моей обидной речи

 много лет тому назад.

-Не похоже, что Вы от этого стали счастливее – мне почему-то захотелось её

 немного уколоть.

-Я не мыслю такими категориями.

Я удовлетворена, а остальное неважно.

Разговор явно не клеился, поэтому я, сославшись на жену и детей,

поспешил распрощаться.

-Если Вам что-то понадобится, буду рада помочь – она протянула мне

 визитку – я ведь Ваша должница!

И она едва заметно улыбнулась краешком губ.

Видимо, улыбалась она нечасто, и это давалось ей с трудом.

-Научитесь ещё радоваться жизни, и мы будем в расчёте!

И я вышел из кабинета.