Единственную дочь похитил негодяй...

Единственную дочь похитил негодяй, единственный скакун недавно околел - и вот он, мой король, немного погодя, врастает всей душой в скалу прожитых лет. Всё началось с плюща и пары диких роз, их гибкие ростки по стенам поднялись, сквозь бархат и парчу колючий куст пророс, узорчатый ковёр укрыл зелёный лист. Затем я начал вдруг внезапно замечать шалфей и майоран на трещинах в полу - а мой король сидел, безмолвный, как печаль, и волосы его обвил душистый лук. Все слуги разбрелись, кто в страхе, кто в тоске, наш замок опустел, корнями оплетён - лишь я остался здесь, но жизнь в моей руке сжимает день за днём ползучий крепкий тёрн. За башни и зубцы цепляется сирень, а на карнизах мох, и вереск, и тимьян, тростник стремится вверх, как тонкая свирель, на лестницах волной колышется бурьян. Пройдёт, наверно, год, и камни рухнут в пыль под тяжестью ветвей с морщинистой корой - тогда, забыв себя, как сказку или быль, на ландыши и мак рассыплется король.

Но всё же, знаю я - когда-нибудь потом, когда в огне веков изменятся слова, случайный пилигрим, бродя в лесу густом, отыщет тихий дол, где раньше не бывал. Под сенью старых лип он славно отдохнёт, нарвёт букет цветов, дивясь на чудеса, в дорогу соберёт шелковицу и мёд - и скажет, может быть: «Какой прекрасный сад».