Горка

Ноги скользили по  декабрьскому  льду. Левая – правая. Левая – правая. Они шли в унисон, смеялись, делясь прошедшим днем. Ни мороз, ни темнота, ни взгляды прохожих – ничто не могло оторвать их друг от друга. Так влюбляются раз и на всю жизнь. Если бы они были героями «Сумерек», тогда больше всего подошел бы термин запечатлились.
Они шли по вечернему городу, освещаемые уличными фонарями и светящиеся счастьем.
- Смотри! Пошли, прокатимся? -  сказал Женя, указывая на огромную горку.
- Ой неееет! – ответила  Таня, с ужасом представляя высоту этой горки.
- Да пошли, не бойся. Я буду держать тебя за руку. Вместе проедем.
И так, свернув на выбранный путь, они шли держась за руки. Они поскальзывались на ледяных ухабах, падали и поднимались. Смеялись и плакали. Вспоминали как безопасно было внизу. Сомневались друг в друге. Ставили подножки и протягивали руки помощи. Но шли вперед к той самой заветной вершине.
Они стояли на большой площадке их собственного Олимпа. За спиной был длинный и сложный путь в выбоинах и осколках. Уставшие и вспотевшие они мечтали об одном – о спокойствии. О тихой и безмятежной старости вдвоем, о милом и ухоженном дачном домике, о топоте ножек многочисленных внуков, о шумных семейных праздниках. Они мечтали о простом  - о любви и уважении. Ни о чем больше.
- Мы это сделали, Танюш! У нас получилось! – вскрикнул он, снимая с головы шапку и протирая вспотевший лоб.
Они обнялись как никогда в жизни не обнимались. Целовались так, будто завтра мира не станет.
Смеялись так искренне и громко, как смеются выжившие и не верящие своему везению.
- Ты – мой двигатель и маяк! Я всегда буду с тобой.  – сказал он.
И твердыми уверенными руками толкнул ее на обкатанную гладь.
Она летела вниз. Каблуки сапог оставляли за собой две белые полосы и раскидывали ледяные осколки по сторонам, которые, казалось, попадали прямо в сердце. Упасть на колени? Нет, она не станет этого делать. Она не из того теста. Она не покажет, что слаба. Не даст ротозеям посмеяться над ее падением. Она даже не даст себе заплакать. Хорошие девочки  не плачут. Ведь так?
А он стоял и смотрел, как героически его женщина рассекает воздух. Его сердце переполняли любовь и гордость. Но он ждал, когда же она крикнет «Женя!», чтобы он полетел за ней, чтобы он спас её, поддержал, стерпел укоры и слезы. Он хотел быть ее мужчиной, хотел быть ее опорой. Но пока она летела вниз он понял, что они сделаны из разных пород: она из гранита, а он из известняка.
И вот она стоит в конце ледяного наката. Целехонькая, на ногах, немного потрепанная, с растекшейся тушью и запыхавшаяся. Устоявшая и отстоявшая себя.
Наблюдатели стали расходиться, им наскучило смотреть и обсуждать историю без продолжения. Когда площадь опустела, она упала на колени и громко зарыдала, выпуская клубы горячего воздуха. Он поднимался вверх и рассеивался, будто ничего и не было.
Она боялась обернуться. Не могла заставить себя посмотреть назад. Боялась того, что увидит.
Она поднялась на ноги, отряхнула снег с одежды, поправила шарф, шапку. Уверенным движением указательного пальца протерла следы растекшейся туши. И с выпрямленной донельзя спиной она повернулась лицом к горке.
Вечерний город был тих и спокоен. Уличные фонари освещали тротуары. Она смотрела на то, что когда-то было их мечтой, их жизнью. Она выстояла, а он потерялся на скользком пути.