Берег русский. 1

Берег русский, как он близко,
здесь мы жили только вот
С ревом от Новороссийска
отплывает пароход...
Н.Туроверов.


ГЛАВА 1.


Он стоял облокотившись на поручень и смотрел отрешённо в чёрные воды за бортом парохода. Он не хотел смотреть ни в вперёд, туда куда шла эта старая посудина, ни назад, где ещё были слышны взрывы. Впереди был туман белый как молоко, неизвестность, неясное будущее. Позади был дым чёрный едкий и осознание того что Россия перестала существовать. Позади был Крым, впереди незнакомая чужая Бизерта.
Поручик потёр раненую правую руку(угораздило же в последний день получить ранение), затем здоровой рукой провёл по небритой щеке, достал папиросу, но
 не смог прикурить одной рукой и положил папиросу обратно. Звали поручика Сергей Николаевич Шульгин, ему было двадцать четыре года из которых четыре года он был на войне.
За два года Великой войны Шульгин за свою доблесть и мужество получил два "Георгия" и шесть ранений. Четыре ранения ему достались уже на этой войне и последнее одиннадцатое уже сегодня утром. Сергей вместе со своим другом поручиком Виктором Швырёвым вернулись из окопов последними. Отходя с позиций шальная пуля таки достала Сергея.
- Чёрт! - чертыхнулся Сергей.
- Что, зацепило? - спросил Виктор.
- Ерунда,- ответил Сергей,- Главное ребята целы.
Час назад он отправил юнкеров в тыл. Двадцать мальчишек не хотели уходить собираясь драться до конца. Молодёжь! Сергей сначала уговаривал, потом не стерпев обложил по матушке.
- Марш отсюда! - крикнул он поникшим юнкерам,- Чтоб духу вашего не было здесь через минуту!
Юнкера ушли, и он был рад что они остались живы. Так Сергей думал тогда. Как же он просчитался!
После того как они со Швырёвым целый час отбивали атаки красных пока было чем(в конце концов пулемёт заклинило) и возвратившись в тыл с удивлением узнали, что никто не вернулся. Никто!
Позже выяснилось, что юнкера свернули не в ту сторону и попали под красную конницу, их изрубили шашками.
Узнав об этом Сергею хотелось застрелиться, очень хотелось. Он уже достал наган, взвёл курок здоровой левой рукой, но кто-то крепко схватил его за руку.
- Не надо, Серж,- это был Швырёв,- Их этим не вернёшь.
Он и сам это понимал, но всё равно чувствовал себя виноватым в гибели мальчишек.
На пароходе была до боли разношёрстная публика. Помимо офицеров и солдат здесь были казаки, гражданские, а среди них и богатые и бедные, и семейные и одинокие. Был и батюшка, он сидел отдельно от остальных.
На корме прямо на палубе лежали раненые, между ними суетились сёстры милосердия.