Моя питерская ода

Посвящается Сергею Демёшкину

Вечный покой лейтенанту Шмидту!
Вот на Васильевском ветер смолк.
Место таинственное открыто…
Далью морскою – кровью - омыто -
Долг и покой. Красота и Бог.

Хоры из прежней высокой доли
И Лакримоза поётся от…
Тяжестью ноши и силой воли
Первой любви… караваном соли
Над Петропавловкой снег пойдёт.

Рынок Андреевский; кошки снова.
Кто их здесь кормит? Одна жена.
Я улыбаюсь звёздам Иова.
Входом отдельным дом Гумилёва.
Я и хочу горевать одна!

Как я стремилась к неправде, люди!
Плачу на кладбище в час иной.
Как я писала о чуде-юде
Вот оно бродит теперь за мной!

Белое платье ещё белее
Светит сквозь сажу…

Работы маг –
Демон - из медленной речи вея
В Тихвина липовую аллею -
В длинные косы вплетая мак...

Что Черномору, а что Руслану
Хворь неотвязная - красота,
Если для каждого смерть желанна,
Словно единственная мечта?!

Абрис ресниц разъедает душу
В поле укутанном грудой тел.
Я понимала того, кто лучше
Слышал себя через решку стрел.
 
Смерть по мосту уходила долго
И возвращалась потом опять.
Всё любовалась своей дорогой.
Как живописно по ней гулять.

Тут и военные, и курсанты.
Площадь Австрийская вся в лесах.
И как стропил молодых талантов.
«Эй, не запутайтесь в парусах!»

Ночью фанаты футбола, рока
И алкогении у витрин;
Но поднимались на лифте боком –
Рай для крылатых больших мужчин… -
Питерский лифт... А этаж был пятый.
В кухне огромной свой жир топить.
Может быть, париться рановато…
Над Телебашней встаёт раскатом:
«Ах, поздновато уже бурлить!»

Комната здесь – цитадель уюта,
Цепкий художника флюгер-взгляд.
Пуха снежинки в окне: причуда -
Или проспекты легко парят?

Миг островной - как любовь в китае:
На раскладушке под крепкий чай,
Словно в тиши караван-сарая,
Я над Арбатом во сне летаю:
Гоголь внизу, а чуть сбоку – май.

Пушка палит – метроном наивный…
Золото скифа впишу в мираж
Волк наложил свою лапу-шину
На черепашью коробку-спину –
На под окном-под мостом пейзаж 

Учат творить - не дворы, да парки.
Смысл рождается от буйков.
В ящичек с мелом сложу огарки;
Площадь Тараса Шевченко, - жарко…
И напишу свой роман веков.