Нынче средь ночи светлее чем днём на душе...

Нынче средь ночи светлее чем днём на душе, что трепещет,
Где-то внутри там меня всё порхает, как бабочка та,
Ищет тропинку, пусть даже крутую, меж рёберных трещин,
Тесно внутри ей, как мне в своей келье, нужна высота.

Ей бы, родимой, прорваться сквозь дебри тщедушного тела,
И уж орлом улететь навсегда в неоглядную синь,
Чтобы не знать и не видеть кудрей серебристого мела,
Мне же бы в степь, где волнами ковыль да густая полынь.

Всё то мечты, наяву же сижу у окна среди ночи,
Звуки ловлю тишины, всё пытаясь понять, почему,
Я позабыть не могу, не хочу те проталины-очи,
Кои и нынче глядят сквозь окошко, пробившись сквозь тьму.

Взор от листа на стекло лишь отвёл, и исчезло виденье,
Клёна то листья, златые сердечки, прилипли к стеклу,
Холодно нынче им, бедным и хилым, под сумрачной сенью,
Лучше, сорвавшись упасть на тропинку, потом под метлу.

Строки неровно ложатся на лист белоснежной бумаги,
Только молчат почему-то в тех строчках невнятных слова,
Видно, они, как и нынешний я, ошалели от влаги,
Пальцы слабеют, от думок тяжёлых болит голова.

Выйду я в ночь, там где дождь проливной, чтобы мысль охолола,
Чтобы душа надышалась сегодня спасительной тьмой…
Путь от себя сквозь себя в Календарное Прошлое долог,
Даже, идти коль к нему одному по наклонной прямой.