Послушай...

Послушай историю, милый мой друг,
/а после – скажи, что не слышал/.
По осени птицы стремятся на юг
и банши гнездятся на крышах.
По осени ночи длинней и темней,
предательски вкрадчивей холод.
По осени кто-то становится злей,
а кто-то грустит, что немолод...
хороший хозяин не выгонит пса
на улицу, чаю предложит
хозяйка...
А ведьма – завяжет глаза
и поясом ловко стреножит...
почувствуешь – пальцы скользят по груди:
– Чудесная мазь с аконитом...
Душа твоя с лёгкостью может уйти.
А тело? – Почти что убито.

Латунным бубенчиком смех зазвенит:
– Свобода – сезонный подарок.
Что толку тебе говорить о любви,
когда ты – по сути – подранок.
Никто не вернётся в потерянный рай,
но... ад на полшага отстанет.
Конечно, ты можешь слетать в тёплый край –
развеяться... /лучше не станет/.
Ты можешь забыться – не сможешь забыть...
и вечную боль свежей болью –
не вытравить, милый мой, не залечить.
Не думай, что крест в изголовье
кровати – спасение. Столько зеркал –
не просто так в маленькой спальне...
Поймавший однажды изысканный кайф
от шёпота в исповедальне –
стриптиза души – будет снова искать
разрядку /хотя бы – обоймы –
в горячий висок или сердце/, опять
как будто бежать – от погони...
от Дикой охоты... от привкуса губ –
полынного /с капелькой мёда/,
но...
Чувствуешь, как жадно дышишь...
Мой друг,
признай – ты не хочешь свободы.

И ведьма, вздохнув, даст напиться воды
солёной, как слёзы и море
/по осени чаще разводят костры
и реже с любимыми спорят/,
и пояс развяжет, и с глаз уберёт
шарф цвета засушенной розы...

Послушай –
и сделай всё наоборот,
а то...
колдовать будет поздно.