Барак

Глава 7               
Так как  завод, Николая Николаевича Яремского, был на военном положении, то его судил военный трибунал, приговорив к двадцати годам заключения в лагере. Далеко его не отправили. В Карагандинской области где находился Карлаг*. В лагере бараке, на пятьдесят человек, куда определили Николая, правили урки. Кроме Николая, осужденного по 58 статье, за измену Родины, в бараке был старенький священник, который и сам не понимал, за что его осудили, и журналист, обвинённый в подрыве государственного строя. Главным в бараке, был Щука. Ему очень подходила его кличка. Лицо у него было вытянуто, как щучья морда. Когда Николая привели в барак, он послал свою шестёрку, Краплёного, привести его.                -Если я нужен твоему пахану, пусть сам подойдёт.                Щука встал и вразвалочку, поигрывая заточкой, пошёл на Николая. Священник стал креститься.                - Слыш дед,- заржал Краплёный,- Очень тебе твой Бог помог, когда тебя осудили?                За спиной Николая вырос журналист.                - Я с тобой.                Остальные заключенные, разделились на две группы. Часть пошла на сторону Николая, а урки, на сторону Щуки.                - Нам надоел беспредел урок, бей их.                Завязалась страшная драка, на жизнь, а насмерть. Когда вбежала охрана, Шука успел полоснуть Николая по щеке и задеть губу. Охрана не разбиралась, кто прав, а кто виноват. Многих посадили в карцер, в том числе и Николая. Сначала Николая отвели в медпункт. Доктор Марк, тоже заключенный, сделал ему перевязку.                - Слушай друг, иди к начальнику и просись в штрафбат, скажешь, что хочешь кровью искупить вину перед Родиной.                - Марк, я не предатель Родины. Мне нечего искупать.                – Ты думаешь, что я сионистский  и японский шпион? Мы с мамой жили в коммуналке. Моя мама оперная певица. Театр был на гастролях в Японии, и выступал перед императорской семьёй с оперой « Мадам Баттерфляй», Джакомо Пуччини. Она пела главную партию Чио- Чио -сан. Императрица подарила ей черепаховую шкатулку*. Соседи написали донос, им очень хотелось занять наши комнаты. Я здесь, а где мама не знаю. Так, что хуже, чем здесь, тебе в штрафбате не будет. Но будет шанс выжить.                Николай поблагодарил Марка. После отсидки в карцере, он попросился на приём, к начальнику. Начальник его выслушал и сказал:                -Очень хорошо, мне как раз поступила разнарядка, на двадцать человек, которых я должен отправить в штрафбат. Ты у меня в списке будешь первым.                Через неделю, список был составлен. Его зачитали на утренней проверке, и велели названным, сделать два шага вперёд.  Из их барака, в списках были Николай и журналист Дима, а так же Щука и Краплёный. Всего двадцать человек, большая часть из них урки.  В теплушках, под конвоем, отправили на фронт. Через две недели, они прибыли в расположение воинской части. Поселили отдельно от солдат, которые жили в казармах. Выдали обмундирование, бывшее в употреблении. На многих гимнастёрка, были следы от пуль. Кормили  отдельно. Через два дня, была полностью сформирована штрафная рота. Выдали стрелковое оружие. И наконец их кинули в бой. Сзади шли заградительные* отряды. Это был долгий и тяжелый путь к победе.                Как известно, беда не приходит одна. В эти же дни, когда Николая арестовали, эшелон с ранеными был разбомблен. Вера Моисеевна, успела вытащить несколько легко раненых, и спаслось ещё две медсестры. Остальные погибли. Вокруг сплошной лес, где они и куда идти, они не знали. Вера увидела тропинку и предложила пойти по ней. Шли голодные, хотелось пить. Раненых тащили на себе. Наконец, к вечеру, дошли до какой- то заброшенной деревушки. Осторожно осмотрелись. Не было слышно ни звука. Нашли одну, более не менее не разваленную, и зашли. Во дворе был колодец. В доме оставалась вся утварь.  Набрали воду. Нашли свечки и спички. Заглянули в подпол. Картошка, лук. Бочка огурцов. Наврали картошки, наелись. Вера осмотрела раны, промыла водой. В шкафу, были какие- то вещи, она нарезала их на бинты. Наконец  утомлённые, задув свечи, улеглись. Ночью, Вера проснулась от какого- то звука. На фоне окна, стояли непонятные тени. Раздался мужской бас:                -Вставайте. Вы кто такие?                Вера и медсёстры вскочили.                – А эти чего не встают?                - Они ранены. Я врач из эшелона, который разбомбили. Меня зовут Вера Моисеевна  Яремская, это медсестры, Варя и Даша. Как зовут раненых, спросите у них. Я не помню.                - А докУменты  есть?                - Какие документы, мы единственные выжившие из всего эшелона. А вы кто такие?                -Это тебе знать не надо. Собирайтесь. Пойдёте с нами. Тут заговорила ещё одна тень:                - Мыкола на хрена нам нужна жидовка. Всех заберём, а она пусть идёт куда хочет.                -Цыц Васыль, пусть командир решает. Она всё таки врач, может нам пригодиться. Мужики помогли раненым встать. Один пошёл впереди, показывая дорогу, а остальные сзади. Приблизительно, через час ходьбы, пришли к землянкам.                - Всё. Вы оставайтесь здесь, а ты, идём к командиру.- Ткнул Микола  ружьём в Веру.            В командирской землянке был руководитель партизанского отряда, товарищ Иван, и комиссар, товарищ Юрий.                - Кого ты привёл?                – Да вот в деревеньке обнаружили, прятались в пустой хате. Говорят, что с санитарного поезда.                - Добре, Мыкола, ты иди, разместите остальных и накормите, а я поговорю.                Вера рассказала всё.                -Только я не поняла, как поезд попал на оккупированную территорию. Я правильно понимаю, если вы здесь партизаните, то вокруг немцы.                -Совершенно верно, мы здесь всем селом, ты в Белоруссии. Нам самим интересно, как поезд попал сюда. Откуда вы выехали? – Мы выехали из госпиталя , недалеко от Белорусского фронта, и ехали в Казахстан. Ладно, врач  и медсёстры нам нужны. Вы идете отдыхать, а я по своим каналам, попробую узнать, как ваш поезд очутился здесь. Пусть ищут предателя.                Так, до конца войны, Вера воевала в партизанском отряде. О семье, она ничего не знала.

*Карла;г (Карагандинский исправительно-трудовой лагерь) — один из крупнейших исправительно-трудовых лагерей СССР в 1930—1959 годах, был расположен в Карагандинской области, состоял в системе ГУЛАГ НКВД СССР.               
*У нас в Москве, жил папин двоюродный брат, журналист. Его тётя, со стороны отца, Дора Лернер, до войны, после гастролей в Японии и исполнения арии Чио- Чио – сан, получила в подарок, черепаховую шкатулку от императрицы. Когда она вернулась, её обвинили в шпионаже в пользу Японии и она много лет провела в лагере. Я, семилетней девочкой, была с родителями в  Москве. Тётя Дора, жила в доме престарелых артистов, мы её навещали и я видела эту шкатулку.               
*Загради;тельные отря;ды (заградотря;ды) — отряды, которые размещались позади основных войск для поддержания воинской дисциплины, предотвращения бегства военнослужащих с поля боя, поимки шпионов, диверсантов и дезертиров, возвращения в части бежавших с поля боя и отставших военнослужащих