в ладонях умирающей страны

а по вчерашней улице
резвится нераскрытое сегодня,
и бережет
цветы моей зашторенной бессонницы,
и принадлежность писем прошлогодних
к постельным мифам из ресничных нот
ещё во мне по-прежнему цветет,
но сад, недоопавший в холод тьмы,
молчит и недолюбливает небо,
и не грустит над лепестковой тайной,
и все его несбывшиеся сны
заброшены в березовую небыль,
где спит бескрайность
в ладонях умирающей страны.

там тишина весенит даль рассветов
и так грустна листва, и нет поэтов,
лишь кто-то, опоздавший умереть,
еще зовет под сумрачные ветры
смерть.

какая недописанная жизнь,
какие обезжизненные письма,
и почерк в дрожь...
но вовсе не классический трагизм,
и даже не подобие трагизма
а просто - ложь.

не тронь
набросков неизбежного рванья,
что время исписало за столетье -
шаги от электрички до метро
в этюдах обесцвеченного дня...

не верю,
душа в плену неумерающего сада
была ль.
я сам в себе последняя потеря,
всё правильно, не надо
в вине холодном разбавлять печаль.

какие недосмотренные сны,
какая исковерканная память,
и время вспять
в ладонях умирающей страны...
церковных свеч задумчивое пламя
в икон старинных сходит благодать.

и время плачет с облаков-страниц
в распятые на белых стенах тени,
и маски прочь - с лиц,
с больных закоронованных столиц,
с времен течений
в моё опустошенное никто,
в моё освобожденное ничейный
с души цветов.

тихи мои виденья и нежны,
и тайны нег ещё полны раздумий
о чем-то искреннем.
в ладонях умирающей страны
я в доме
печальной истины,
и мне уже себя не превозмочь,
не уберечь от писем,
летящих мимо снов в седую ночь,
где плачет осень
о ком-то, неуспевшем умереть,
чья обреченность - дальняя дорога
и розы в незашторенном окне.
мне б всех её цветов, но скоро вьюга
ещё одну напишет смерть
и разведет мосты под белые огни.

а на вчерашней улице
распято под рекламами сегодня,
и время-мельница
зажерновало завтрашний закат,
и мир себя почувствовал свободней
и чище, дрожь скользнула по рукам...
перо устало и погасли
окно в окне под бликами луны,
и кто-то уронил под сердце мысли
в ладонях умирающей страны.