Разлом

Пролог

История страны
            несет
               крупицы
историй судеб
всякого из нас,
за каждой строчкой
         вписанной
           в страницы
глядят десятки,
сотни тысяч глаз
и миллионов,
         подданных
               России,
свой век отживших,
и живых сейчас
на жертвенной земле
            под небом
                синим.
О них, для них,
мой пламенный рассказ.
Пусть он, как луч
           забрезжившей
      зарницы,
прольет
В уснувшее
         сознанье
                свет.
События листаю
разных лет
не для того,
     чтоб славой
           возгордиться,
но отыскать
истоки наших бед,
последнего
      бесславного
                позора,
за ненадежным
панцирем побед
и в  глубине
затравленного
взора.
Несется время,
как теченье рек,
и с ним, за ним
         растерянно
               стремится,
не зная сам куда,
наш человек.
В раздумии
           пора
             остановиться.
Не потому ль
давно особой метой
был обозначен
весь тернистый путь,
С которого
в движеньи
  не свернуть,
вращаясь, среди звезд
со всей планетой?
Разлом –
души
         и жизни
 разрушенье,
но есть еще
надежда на спасенье.

1.
Пришёл конец
       двадцатому
столетью,
по летоисчислению
с Христа,
а над Россией
                снова
                лихолетье
отмечено
знамением креста.
Нашествие
          лихих
    миссионеров
В страну,
разбитую параличом,
и ненавязчиво
           навязывают
 веру –
в руках с крестом,
а на уме с мечом.
Давно
об этих днях
            они радели,
В угаре лжи,
     раздора
                и разрух
ослаб и пошатнулся
русский дух,
и сразу грифы
              черные
               слетелись.
на запах крови
и на гарь усобиц,
на пир чумной
          зарвавшихся
 иуд.
Никчемный,
только
       алчущий
   народец,
Что тайно чтит
Мидраше и Талмуд
Навязывают
           Библию
   всем нам:
Славянам, финнам,
         тюркам
  и угорцам.
В любой трактовке
Легендарный хлам,
брошюрок
        и листков
            бесплатных
                порций.
Неужто им не жаль
таких затрат?
Неужто места им
       под солнцем
мало?
Не зря они
впивают в дух наш
жало,
чтоб окупить затраты
во сто крат!
Чтоб Русь
портки   заморские
        лизала,
как шут Борис
под дудку их плясала.

2.
Так повелось
в славянстве
                изначально
с времен древнейших,
от лесных людей,
что шутовство
              кончается
                печально -
предательством
спесившихся князей.
Ища
небесной манны
у Варягов,
они сдают,
народ свой в кабалу,
выплачивают  дань
чужому
 стягу,
подачку
подбирают на полу.
И пусть немало
                случаев
   подобных,
Хранит история
Полесий и степей.
В ней больше
         доблести
            богатырей.
В курганах, стелах
            и огнях
                надгробных,
связующая
всех времен канва:
и Новгород,
  и поле Куликово,
сожжённая
        французами
        Москва…
Здесь от волненья
стынет
    в горле
 слово.
Так было раньше.
Будет ли всегда?
Познали шведы
          с Карлом
          под Полтавой!
Держава крепла,
строя города,
которые овеют
 новой
     славой.
По миру вести
журавли несли
о русском
             духе
              непоколебимом,
что силой
не отнять у нас земли,
ни пяди
нашей  Матушки
     любимой!
В нее мы свято верим –
тем сильны.
Земля питает верой
дух страны.               

3.
Мы землю
по крупицам собирали,
шли на Восток,
     на Север
      и на Юг,
урочья девственные
окропляли
казачьей кровью,
где прошел их струг.
По рекам
шли в Сибирь
    и оставались
на берегах
казачьи городки,
где миром,
     где жестоко
 отбивались
от ханов тюркских
русские стрелки.
На Балтику   
      свой выход
  прорубали,
но на Кавказе
не стихал пожар,
его народ
      спасли               
           от янычар,               
Вновь русской кровью
        пламя
    укрощали.
Сражались за Тавриду
моряки,
Асинский Понт
           стал снова
 Черным морем,
здесь русской славы
светят маяки.
             Вздохнула   
степь Киммерии
    от горя.
Немало ратной
доблести еще
российские сыны
     явили
 миру:
бывал Париж
казаками крещён,
из Измаила
    вытрясли
                Эмира.
И тяжким, и тернистым
был наш путь -
пока Победы весть
обрящет крылья
нужны
       неимоверные 
    усилья
и дух, чтоб не подковы
только гнуть.
Немеряна
цена
     больших удач,
где гимном вдов
был Ярославны плач.

4.
Реформ и бед
своих
 всегда
                хватало.
С общинами борьба
дала хлопот
и «галстуком
Столыпинским»
      венчала.
Грозой несло
четырнадцатый год.
Бездарность
самодержца
      Николая
затмила доблесть
воинских сердец,
и не мужам -
      Распутиным
        внимая,
сей царь – не царь
нашел
      себе
конец.
Но для России
то было начало
неслыханных
народных
 грозных
бурь,
где с разумом
соседствовала дурь,
страну
в шторм революции
        качало.
Холоп прозрел
и сбросил
                барский
                гнёт,
и под копытами
опять
   земля
                гудела,
зеленая трава
и синий лед -
от буйной крови
        все
           побагровело.      
А за кордоном
Запад не дремал,
Антанта
с интервенцией
      к нам «в гости»,
и самурай наглел
хоть ростом мал - 
все Русь
хотели
       обглодать
 до кости.
Но выстоял народ
и победил
умом славянским,
    силою
  несметной
и с верой в равноправье
беззаветной!
Свобода
        не дается
                без могил.
Так выкован был дух
В огне пожарищ,
друг
        другу 
                каждый
стал теперь товарищ.

5.
Разруха, голод,
        продразверстка,
  холод,
зимой сжигали
мебель в городах,
но застучал
               в цехах
 кузнечный молот
и собран трактор
в праведных трудах.
Россия
возрождалась
    обновленной,
кровавое поветрие
прошло.
Смотрел весь мир
   нимало
            удивленный,
на наш энтузиазм,
на ГОЭЛРО,
       на диктатуру
       пролетариата…
Сплоченный
    и освобожденный
класс,
еще
не затуманивали глаз
успехов слава,
               козни
 бюрократа,
и бескорыстие
большевиков
в день завтрашний
             уверенность
                вселяла.
Разоблачала
партия врагов -
народ
и Родину
                не предавала.
Россия крепла
и мужала не одна,
в Союзе
до пятнадцати
                республик!
СССР - единая страна,
стабилен был
         её советский
        рублик.
Но зарубежный
алчный капитал
не мог взирать
         спокойно
                на успехи
СССР,
в военные доспехи
он облачать
 фашизм
       в Европе стал.
В политике интриг
один исход -
опять
крестовый,
       варварский поход.
6.
Загромыхало вдруг
и запылало
кострами
         русских
       городов и сёл,
земля в разрывах
вздыбилась,   стонала -
фашизм войной
             на наш Союз
         пошел.
Для этого скупой,
но завидущий,
на прибылях военных,
капитал
когортам
   марширующим,
     ревущим
Европу
на заклание отдал,
и мощь её
 всех фабрик
                и заводов
несметной силой
множила фашизм.
Стереть
    с лица земли
  социализм –
мечта
поработителей народов.
Мечтой
   пока осталась
  до сих пор,
но в сорок первом
планом «Барбаросса»
могуч
    брони и пороха
напор,
дымились и чернели
летом росы
топтал жнивьё
    захватчика
 сапог.
На шее крест,
у живота на бляхе
 кощунственно сверкало:
«С нами Бог!».
Так смерть несли,
       запугивали
       в страхе,
и армия застигнута
врасплох. Приняв
с врагом
         неравное
     сражение,
стояла насмерть,
билась в окружении,
патрон последний -
на последний вздох.
На Буге,
      на Днепре,
    и на Неве,
но под напором
пятилась к Москве.

7.
Нашествие
подобно
   древним гуннам,
но с Запада
и техника мощней,
не знал еще
доселе
       мир подлунный
смертельного оружия
сильней.
На море,
       на земле
    и даже в небе
с врагом сражались
дочери, сыны,
и стар и млад,
и кто
            на фронте
         не был
оружие ковали
для страны.
Остановили
      под Москвой,
                на Волге,
как в Салефе,**
где Фридрих утонул,
враг был разбит,
                пленен,
     вспять повернул,
но путь к Победе
оставался долгим.
И первый
     торжествующий
                салют
в честь доблести
на Прохоровом поле -
предвестник
         исторических
      минут
победы духа нашего
и воли.
Май сорок пятого,
повержен враг!
В Победе
боль утрат
     и горечь
плена,
и мужество солдат,
презревших страх,
спасение
союзников
           в Арденнах.
И там,
где Эльба 
         старая
 течет
во имя мира
поднимали чаши,
/потом они
          в войне
   заслуги наши
во многом перепишут
на свой счет/.
Еще сильней
 мы вышли
 с тех годин,
хотя страна
вставала из руин.

8.
Залечивая раны
поднималась,
как исполин,
             раскинув
    русла рек,
и золотая нива
наливалась -
к земле своей
                вернулся
   человек.
С лихвой хватило
горя и печали,
и в жизнь
         врывались
            отзвуки войны…
А где-то
О реванше замышляли,
о переделе мира
  видя
                сны.
Вложили в бомбу
атомный заряд,
на Хиросиме
          с Нагасаки
   испытали,
но этим нас
они не запугали,
надгробные огни
не зря
горят.
Пусть силой
нас уже не одолеть -
коварный хищник
лезет вон из кожи.
Для обуха
         не эффективна
      плеть - 
находится другое
средство все же.
Обманом,
подкупом,
       любой ценой
плетут интриги,
сея сумасбродство,
хребет
     социализма
    становой
разрушить и самим
достичь господства.
Растлить
        и разложить
  наш русский дух,
паршивая овца
найдется в стаде,
способная на подлость,
власти ради,
и не одна -
      замкнуть
порочный круг.
Посулами скормить
честной народ,
чтоб принял
       на «Ура!»
переворот.

9.
Балласт всплывал,
как айсберг,
              тайным
    грузом,
бразды правленья
в руки захватив,
политику
  Советского
     Союза
обогащеньем личным
замутив,
И подрывали
изнутри
устои
могучего,
державного хребта.
Записан
гордый дух
              теперь
   в изгои,
а мудрость -
ждет
распятие
    Христа.
Иным стал спрос
В хамелеонском стане:
угодничество,      
         клановая
 связь,
кичилась нечисть,
шевелилась мразь
с билетом
     члена партии               
   в кармане.
Языческие вспомнив
времена,
тельцу златому
                Бонзы
     поклонялись,
платила дань
своим князьям страна,
и жертвы
приносились,
         принимались.
Они,
как проявление любви,
в сознание
          народное
  внедрялись.
Бывало
Доходило до крови,
но больше
      чертыхались
             и плевались,
неся разлом души
к себе домой,
усваивая
догму постулата:
«Зацепишь
          самолюбье
 бюрократа -
закончишь жизнь
тюрьмой или сумой».
Пришла пора,
народ
  был лечь
готов
на этот,
«операционный» стол.

10.
Которое
по счету
 испытанье?
Чумы страшней
«Холодная война»,
безжалостны
     циничные            
                деянья,
которые стране
несёт она.
как радиация
          промчалась
        тройка,
чей след безумный
так и не остыл,
в упряжке:
Рая,
    Миша,      
           Перестройка,
где коренным
иуда главный был.
Он с пристяжной
                умчался
  за границу,
там в Йоркском банке
ждал иудин счет.               
У недругов -
      награды
       и почет,
в России - им плевки
       в бесстыжи
 лица.
Не год, не два,
но снова, как врасплох,
разрушен
          наш Союз
     и нет Державы.
С иудами – захватчиками,
Бог, заводы замирают,
в поле травы,
а враг       
        меняет   
    наших лошадей.
Впрягается в контракт     
уже « Беспалый »,
пьянь беспробудная
из всех людей,
продажный
      и до власти
 жадный малый.
Язык, в народе молвят,
без костей,
когда еще
              без совести
       и чести,
то не сожжет
огонь стыда на месте
пройдох, лжецов,
подонков
всех мастей.
Шел
девяносто первый
год
и вот
устроили      
          в стране
                переворот.

11.
Спектакль
по сценарию
    забавный,
где даже баррикадный
был муляж.
Спасенный
     «Меченый»
       уже не главный,
«Беспалый» щтопором
вошел в кураж.
А где народ?
Народ
в безмолвьи
      строгом,
он зритель, кто любой
потехе рад.
Так метко
             выразился
    Гоголь,
как в наши дни
глядел
сто лет
 назад
«Ломать – не строить»,
в чём же здесь заслуга?
а грабить
    свой народ
     не тяжкий грех?
Глупцам слезами
отольется смех,
всем тем,
кто от станка,
   забоя
 плуга.
Мы эстафету славы
от отцов не приняли.
Они не передали,
теряя постепенно
дух борцов.
Пропили,
       на подачки
               променяли.
Не поняли,
не приняли вину
отцы и дети
     горестной
     России,
молились
на Кремлевскую стену,
а то
и грешным делом
поносили.
Неприкасаемые
за стеной
творили все,
  что только
 захотели
и далеко вперед
давно смотрели -
народ отдал им
   власть всю
над страной.
А недруг, или враг
на подкуп скор,
переворот
  прошел,
           как приговор.

12.
До нашего ума
доходит
долго
в сверкающей обертке
суть реформ,
как медленно
берёт
          разбег
свой Волга,
пока не вывернет
изнанкой шторм.
Потоки лжи
           прольют
  в «Свободе слова»,
погаснет
русской
    доблести
звезда,
и закуют народ
в колодки снова
дешевого
           и рабского
 труда.
Гремят
по мостовым столицы
           танки,
Совет Верховный
в пламени огня -
последней
          демократии
   останки.
Теперь уже,
куда ни кинешь взор:
богатые леса,
равнины,
  реки,
степная ширь,
бесценный
кладезь гор
не русскому
  послужат
     человеку.
Что создавал народ
и вся страна,
к рукам
   прибрала
 свора проходимцев,
в чиновники
пробравшихся
  мздоимцев,
пуста теперь
народная казна.
Раздоры,
        пьянство,
   воровство
и блуд, по принципу:
«Все разделяй и властвуй»,
прозрение
недопустимо
      в пастве,
сплочение -
угроза для иуд.
И бедный люд,
             что караси
   в садке,
и власть сидит
на вражьем поводке.

13.
Поруша символы
           сменили
стяги,
гербом вернули
царского орла,
но гимна
      не придумали
    деляги,
коль чести нет -
не зазвучат слова.
Себя они
         чванливо
   величают
манерой зарубежной:
«господа!..»,
народ -
«совком» и «быдлом»
   называют.
Молчат деревни,
    села,
    города.
Покорны в страхе
от угроз бичовых,
глумленье
        не коробит
         больше слух,
как будто вышел вон
наш гордый Дух,
нет смелых
Разиных
    и Пугачевых.
Осталась
неприкаянная дурь
да удаль пьяная
        с любым
     братанье.
Громоотводом
от «стихийных» бурь
устроили
       в Чечне
    кровопусканье.
Довольна сытость
нынешних властей
своей победой
     в «подковерных»
         битвах,
смотри рекламный бред
срамных страстей,
души огрызок
              успокой
  в молитвах.
Весь сброд любых
конфессий и церквей
к нам выплеснула 
черная
  стремнина,
богатая
еврейская община
здесь держит верх
среди «святых червей»!
Ни меч, ни крест
в крови
      не знает
           меры,
иуды приняты
в госпитальеры.

14.
Страну
на рубеже тысячелетий
иудаизм
         с сумою
                повенчал,
славянское родство
забыли дети,
в разломе
  беспредельность
               злых начал.
Великое погибло
государство,
распалось
на десятки
         нищих стран
и на земные русские
богатства
длань положил
коварный басурман.
Народ
в силках огромных,
как в оковах,
которые
расставил капитал,
он все
      на ЭВМе
   рассчитал,
чтоб роботами
сделать Ивановых.
А нет,
так изничтожить,
   извести
народ, который
стал ему подвластен.
Не раз шла Русь
по гиблому
пути,
но русский дух
не разложить на части.
Он космос,
противоречив, един,
не то, что боши,
   англосаксы,
 янки…
Проснется
в человеке исполин,
так в сорок первом
с камнем
            шли
     на танки.
Как древний Китеж
скрылся в Светлояр,
до времени
    мы в землю
Дух зароем,
но вырастим
неслыханных героев,
чей дух
неукротимый
      будет яр.
Зло поразят
в глобальное нутро,
спасут весь мир
 и сотворят добро.

Эпилог

Я верю 
будет так,
  а не иначе,
в наш гроб
последний гвоздь
враг не забил.
Сверкнут
 алмазы
 в Ярославном  плаче,
Победа
не дается без могил.
Ее мечи в крови,
                в слезах
    куются,
компьютерным
расчетам
не сдаюсь,
разлом преодолеет
наша Русь,
Ульяновы
и Жуковы
найдутся.
Пройдем
ни кем
не познанным
          путем,
уже крещены
атомным огнем,
успела многих
                смерть
  рукой коснуться.
Все эти испытания не зря,
от нас
        на Запад
       движется заря,
мы избраны Вселенной,
чтоб проснуться.


   1999 год