Разговор с настольной лампой

               
Огромное солнце кажется хочет проникнуть внутрь меня, больно глазам, от напряжения век дрожат ресницы, почему-то колючие, и я ощущаю некоторое покалывание, которое заставляет меня нервничать и раздражаться. Звездочки, искорки, подковки золотые и розоватые мелькают перед глазами.
Так бывало со мной, когда резко встанешь, сначала темнеет в глазах, потом появляются всякие блики. Говорят, это бывает, если низкий гемоглобин, но я не об этом. Постепенно я начинаю осознавать, что веки мои закрыты, что я лежу в своей кровати, значит я сплю, и солнце - это мой сон. Пытаюсь проснуться, это мне дается нелегко, так как мне надо открыть глаза, а с каждой попыткой солнце все больше и больше меня ослепляет. Наконец я справилась, я смогла, открыла - Слава тебе Господи! И о ужас! Что бы вы думали? Передо мной солнце, яркое, беспощадное солнце. Как же так возможно?! И сон, и явь? Сквозь этот свет, как из тумана появляются очертания моей комнаты, во мне зарождается тревога от того, что я не могу понять происходящее. Сердце колотилось так, что его стук эхом отзывался в пространстве. Медленно, какими-то мерцающими хлопьями сон стал осыпаться, как лепестки роз, и плавно улетучиваться. Зрение потихоньку сфокусировалось, и я увидела перед собой настольную лампу на прикроватной тумбочке. Она спокойно, как ни в чем не бывало, излучала свет. Ну конечно, я забыла ее выключить, или просто сон сморил меня раньше времени. Напряжение и тревога стали отступать, и я снова обрела способность думать и трезво рассуждать. Вдруг, на секунду мне показалось, что лампа слышит мои мысли и я не заметила, как заговорила с ней вслух: «Ну, что ты смотришь на меня? Ты хоть представляешь, как ты меня напугала? Сама представь, снится мне солнце, просыпаюсь, открываю глаза ничего не меняется, так же светит солнце. Я думала схожу с ума! Оказалось, это ты, моя дорогая, светишь мне прямо в лицо, твой свет спровоцировал этот ослепительный сон или видение, уже и не поймешь. Ладно, главное, что у меня все в порядке с головой. Или нет? Ведь я беседую с настольной лампой!»
Почему-то мне стало смешно, от того, что я разговорилась с лампой, или от того, что поняла откуда возник так напугавший меня сон. Я с удовольствием, достаточно громко рассмеялась, но вспомнила, что ночь, и решила вести себя потише. Перейдя на шепот, я продолжила: «Знаешь, у меня в детстве повторялся один и тот же сон. Это было солнце, которое затмевало собой все пространство, сплошное слепящее солнце, я и сейчас физически ощущаю его тепло. Все бы хорошо, но всегда в этом сне появлялось темное пятно, которое разрасталось, разрасталось и превращалось в огромную черную обезьяну, которая полностью заслоняла собой солнце. В моем сне становилось очень темно и страшно. Этот сон повторялся вновь и вновь, и я решила рассказать о нем маме. Помню, как мамочка гладила мою пухлую ручку и говорила: «Ты доченька еще маленькая, еще совсем ребенок, душа у тебя чистая-чистая, как у всех деток. Вот и борются за тебя во сне добро и зло, чистая душа всем нужна. У каждого человека есть выбор, свет или тьма. Свет – это добро, тьма – это зло. Если ты выберешь свет, то это черная обезьяна больше никогда тебе не приснится». Я была еще совсем маленькой, но уже всерьез задумалась над мамиными словами. И как-то за обедом я объявила, что выбираю свет, то есть, добро. Мамино лицо расплылось в улыбке, и я хорошо помню, как она прикоснулась теплыми губами к моему лбу. Веришь или нет, но с этого дня мне ни разу не приснилась эта черная горилла.
Подмигнув мне, лампа спросила: «Ты сейчас почему вспомнила этот сон, ты испугалась, что он возвращается?
Нисколько не смутившись, что вопрос был задан лампой, я отвечала: «Да, я все ждала, когда же появится эта маленькая, так пугающая меня, точка, которая разрастется, и превратится в большую черную обезьяну. Эх, лампочка, если бы ты знала, как я рада, что этого не случилось»
На это лампа с твердой уверенностью сказала: «Люди, как мы»
Я даже растерялась: «Как это?»
Возникла пауза, видимо лампа не знала, как мне разъяснить сказанное ею,
и через некоторое время заговорила вновь: «Когда в человеке есть свет, к нему тянутся другие люди. Со светлыми людьми хочется быть рядом, делиться с ними тем, что у тебя на душе, т.е. самым сокровенным. От добрых людей не ждут подвоха. С такими людьми рядом просыпаются в человеке самые чистые чувства, проявляются самые лучшие качества. Я не человек, но дарю свет теплый и уютный, и ты захотела со мной поговорить по душам. Теперь возьми и выключи меня, посмотрим захочется ли тебе откровенничать со мной. Выключи, выключи»
Я уже начинала понимать, о чем говорит моя собеседница: «Давай попробуем. Выключаю!»
В комнате стало темно и пусто, пространство, которое заполнял свет лампы стало, как это ни странно прозвучит, бездушным. Я все-таки собралась, и начала «Лампа, ты меня слышишь? Что молчишь, поговорим?» В ответ тишина плотная, не пробиваемая. Мое сердце снова заколотилось…, и наконец-то я услышала лампу, правда голос у нее был холодный, и совсем не располагал к откровенности: «Слышу, слышу. Расскажи мне о своем детстве, о маме. Ты часто ее вспоминаешь? Что ты чувствуешь, когда говоришь о ней?» Это была неожиданная просьба, но я решила ответить: «Мама… Моя мамочка» Я чувствовала, что мои слова летят в никуда, в темную пустоту, как в пропасть, и там пропадают, не встречая участия: «Нет, я так не могу, я не хочу говорить в эту темень. Не получится у нас разговор. Включаю. Фух, как же хорошо, совсем другое дело. Получается, ты права.» Мне показалось, что лампа мне подмигнула: «Вот также и человек, когда в нем выключен свет, к нему нет дороги другим. Никто не захочет идти в непроглядную тьму его души, не зная, что его ждет впереди. Все ищут в жизни и в людях свет и тепло, и это понятно…» Я замерла от сказанного, и долго молчала. Лампа, как будто читала мои мысли, не беспокоила меня, пока я не заговорила первой: «Откуда в лампе такая мудрость? Многие люди об этом даже не задумываются» Лампа отвечала мне голосом уже другим, который мне был очень близко знаком, но я пока не могла вспомнить чей он: «Это не мудрость, это очевидность. Вот мы с тобой столько лет вместе, ты и читала со мной, и писала, но тебе в голову не приходило, что со мной можно поговорить по душам. А я лампа, простая настольная лампа, каких много. И если мой свет тебя вдохновил на разговор со мной именно сегодня, значит у тебя нет рядом человека, который бы тебе осветил дорогу к себе, чтобы ты душой и сердцем пошла к этому свету. Вот откуда возникла эта потребность поговорить со мной. Я прибывала в некотором шоке, это было не так, или я себя обманываю, а на самом деле… Я стала судорожно вспоминать людей, которые меня окружают, и все поняла: «У меня есть такие люди, есть!  Просто некоторые далеко от меня, мы делимся светом, но не так часто, как хотелось бы. Есть те, которые рядом, я их настолько люблю, что жалею их запас света, которым они делятся всю свою жизнь, к сожалению любой источник с годами иссякает. Есть люди с неиссякаемым душевным теплом, и мы делимся им друг с другом только взаимно. Стараюсь, не взваливать на них все свои невзгоды и тяжелые мысли. Я берегу их. Просто я знаю, как это, по себе, раньше двери моего дома не закрывались, ко мне шли люди близкие и не очень, со своими радостями и горестями, или просто от одиночества. Сначала я была рада дарить свой свет, тепло, участие всем, потом стала уставать, и моего света стало на всех не хватать. Вот так, теперь я раздаю все хорошее, что во мне есть выборочно, только тем, кого выберу сердцем. Отдаю только тогда, когда не могу иначе, не могу не отдать. Из этого делаю вывод, что силы света иссякают. Так?»
Лампа, как будто ждала это вопроса, выпалила: «Так! Человек, как мы лампы» Этот ее ответ заставил меня улыбнуться, то есть не они лампы, как мы, а наоборот – люди, как лампы. Забавно. Я помолчала и продолжила: «Не совсем, я не соглашусь с тобой, что человек, как лампа. Вот ты, даришь свой свет одинаково ровно всю жизнь… любому. «Выкл», и снова «Вкл». Лампа несколько возмущенно: «А ты выкрути лампочку, или просто, когда эта перегорит не пытайся заменить на новую. И все, закончилась моя жизнь. Также и у вас, людей, хоть и не электрические, а менять перегоревшие лампы на новые надо.  Или же искать источники, чтобы перезарядить старые"
И снова я была согласна с лампой полностью: «А ведь ты права! Мне надо наш разговор еще раз хорошенько обдумать, разобраться. Как интересно получилось, простая настольная лампа, которая стоит не один год на прикроватной тумбочке, дала мне повод серьезно задуматься о жизни, о свете и тьме, о добре и зле»
Лампа, вспыхнув, или подмигнув, как хотите: «Это не я, это ты сама. Ни диалог это был, а монолог. Ты спрашивала себя, и себе же отвечала, пытаясь понять происходящее в твоей душе. А мой свет, электрический свет простой настольной лампы только натолкнул тебя на эти мысли. Ты знаешь, все-таки есть между нами разница, человек чем больше отдает света и тепла, тем больше оно к нему возвращается, с лампами все не так. Выключай меня, уже утро. До вечера!"