Миоль. Я бы придумала тебя снова

Я бы придумала тебя снова –
откровением осеннего дождя,
листопадом ночи,
когда мокрые листья
под светом сутулого фонаря
опадают на землю,
начинающую забывать
недавнее
летнее
марево.

Я бы придумала тебя
мелодией февральской метели –
той самой,
которая однажды закружила нас
баховским скерцо,
и мы заблудились
в Старом городе,
зная его
до последнего переулка.

Мы заблудились,
чтобы
забрести
к нему
в гости?

Нам так казалось!

Мы попали
к нему
и
ночь напролет пили
его волшебные фуги,
которыми
он баловал нас.

Он играл и играл,
за окошком
метель поднималась,
у камина
посапывал, вздрагивая,
наш рыжий бродяга- пёс,
который, зная,
что мы обязательно заблудимся,
никогда не отпускал нас одних.

Сегодня
мы и с ним заблудились,
но именно он
вывел нас туда,
куда было до’лжно.

Он привёл нас…
к Нему,
к свету
его одинокого окна,
чтобы разбавить метель
Божественной Фугой Гения…

Нам так казалось…
Господи, как давно это было…

Я бы снова и снова
придумала тебя летом
с убивающим солнцем,
духотой
и засухой.

Ни полумёртвые деревья,
ни безжизненные  цветы,
лишённые живительной влаги,
не помешали бы нам
опять
разыграть
нашу
давнюю пьесу,
что пылилась в углу
старого чулана
на самой верхней полке
среди выцветших нот,
листков из альбома
с написанными стихами
и пачкой потускневших фотографий,
скрывающих от мира
свидетельства
нашего
неожиданно- короткого
счастья…

Ты когда-то сказал,
что оно
не может
быть
долгим,
потому что иначе
нельзя будет
пережить боль потери.

Мы не пережили,
потому что
были счастливы
целую вечность…

Мы не пережили
и потерялись.

Не могли не потеряться, потому что пьеса была написана
и несколько раз нам даже удалось сыграть её при полном аншлаге.

А дни мелькали
тополиным пухом,
кленовыми листопадами
сгорали в рябиновых кострах,
вымерзая до весеннего тепла,
чтобы свершить
ещё один бег по кругу.

Вечера
наполнялись пустотой
и причудами воспоминаний,
а где-то,

далеко ли
близко ли –
никто не знает, где,

играла – пиликала,
что-то разучивая,
скрипочка.

Запиналась, вздыхая,
повторяла опять
и опять запиналась,
и вздыхала снова.

Потом,
отыскав нужную нотку,
продолжала выводить
только ей ведомую мелодию,
от чего становилось
тепло-тепло
где-то под сердцем.

Помнишь:
Марина Цветаева,
«Час ученичества…»?
Он самый,
когда всё –
только-только
и робко-робко
рождается прямо здесь,
где-то рядом с тобой,
а ты слушаешь
и дышать боишься,
чтобы не спугнуть,
и чтобы не оборвалось
и звучать продолжало,
пусть даже спотыкаясь
и вздыхая глубоко
от кажущейся безнадёжности…

Пусть,
пусть,
и пусть!


С чистого листа,
как в первый раз,
не обрывая никогда,
чтобы… звучать продолжало…
я бы придумала
тебя
снова…




03. 07.  09. 2021


© Copyright: Миоль, 2021
http://stihi.ru/2021/09/08/262