На фоне Бузовой снимается семейство...

НА ФОНЕ БУЗОВОЙ СНИМАЕТСЯ СЕМЕЙСТВО...

Невольно в соцсетях постоянно вижу суетящихся, без конца куда-то пристраивающих свои ненаглядные творения собратьев по перу, обменивающихся своими произведениями редакторов и иных работников журналов и газет, авторов всех рангов, неутомимо организовывающих творческие вечера и встречи с публикой из библиотечных завсегдатаев или скучающих пенсионеров с чтением виршей и, конечно, продажей своих самиздатовских, но и не только, книжек. Иногда и сама попадаю в струю, охваченная писательским зудом быть опубликованной и подхваченная волной всеобщего тщеславия, но чаще всего отхожу в сторонку и просто наблюдаю...
По-настоящему хороших стихов – да и прозы! – мало, крайне мало во всех этих помпезных публикациях и мероприятиях, в основном же какая-то масса серых, похожих друг на друга авторов и текстов, не оставляющих в душе никакого следа, не задевающих ни единой струны, не будоражащих ни единой эмоции.
Всегда сторонилась толпы, побаивалась больших компаний, а вернее, увы или к счастью, мне скучно, тошно со всеми в едином порыве, я одиночка, доброжелательная к людям, но предпочитающая мыслить и вообще существовать самостоятельно. Хоть я и часть социума, но всё же отдельная единица, и общие азарт и возбуждение обычно действуют на меня наоборот – не заражают и не заряжают, а отрезвляют, отталкивают, а то и вызывают гадливость... Таковы политические и спортивные страсти, рок-н-ролльные страдания, влюблённости в популярных актёров, тряски и сверхэмоции по звёздам экрана – да и вообще любой массовый фанатизм... Всё это мимо меня с самого детства, и у меня всегда был устойчивый иммунитет: свой мир, где можно от всего этого спрятаться, уберечься или хотя бы отдохнуть – творчество. Меня не бывает там, где большинство, где модно, где общепринято, где рукоплещут, брызжут слюной, восторгаются духовные клоны, а потом так же сплочённо топчут, визжат, гонят и проклинают... И в своей поэзии, в своей музыке я тоже чувствовала себя одиночкой, индпошивом, собой – единственной, особенной, тем самым мыслящим тростником с лица необщим выражением среди таких же прекрасных одиночек... И была счастлива, да, кажется, и теперь всё ещё порой...
Но вдруг пришло время, когда все буквально помешались на творческом самовыражении. Какой-то безумный бум, эпидемия рифмующих, ставящих голос, рвущихся на сцену лицедействовать людей. На 90 процентов всё это дешёвая самодеятельность, но, кажется, качество больше никого не заботит, всё решают связи, деньги, напор, количество мельканий перед глазами (в эфире) у читателя/зрителя...
Ко мне на странички постоянно просятся в друзья пишущие стихи авторы, цель которых стать известными, заручиться поддержкой профессионалов (критиков, издателей и т. д.) с тем, чтобы продвинуть в народ свою «продукцию», прославиться, в конечном итоге разбогатеть. Одни наглые и хамоватые, другие, напротив, льстивые и осторожные, но это только психологические приёмчики, необходимые для достижения вожделенной цели, поскольку все они по сути манипуляторы, авантюристы и интриганы. Никакой искренности, никакого человеколюбия там нет и в помине – сплошной эгоцентризм, прочно скрещенный с галимым нарциссизмом. Уровень их творческой и вообще всяческой активности невероятно высок, а стихотворной продукции – ужасающе низок, даже как-то страшно делается. Все эти рифмоплёты в массе своей не только не обладают чувством языка, индивидуальностью мышления, собственной интонацией, но и просто элементарно безграмотны, занимаются откровенным эпигонством, мысли их вторичны, стишки сляпаны наспех, но тем не менее они изо дня в день гонят на-гора нескончаемое количество пустых и скверно состряпанных строк. Когда же (всё чаще!) вежливо, но твёрдо отказываю им в помощи и поддержке, лесть заканчивается, начинается злоба – вплоть до проклятий и угроз...
Однако многим из них удаётся довольно быстро обрастать собственной, весьма коплиментарно настроенной аудиторией, пробивать свои тексты в журналы, вступать в писательские союзы, находить каких-то композиторов, зачастую идентичного собственному уровня, однако владеющих оснащёнными звукозаписывающими студиями и прочими техническими прибамбасами и новшествами... И всё это невразумительное и совершенно бесполезное чтиво и песенево мутными потоками устремляется в уши и души слушателей и читателей, часто красиво уже упакованное и для большинства абсолютно неотличимое от истинного песенного и поэтического творчества. Мир, кажется, затопили суррогаты, помоями хлынувшие отовсюду, суррогаты, бессмысленные и беспощадные, как тот русский бунт, превращающие людские души в головёшки, а людей в окончательно оформившихся бездумных потребителей всего и вся.
Никогда не думала, представить даже себе не могла, когда в детстве набарматывала свои первые строчки, а потом в юности вдруг всерьёз осознала свою принадлежность к поэтическому братству, что окажусь в обезумевшей толпе, что поэтическое творчество приобретёт такой всенародный размах, такую небывалую, беспрецедентную в истории массовость, и захлестнёт практически все социальные слои, подомнёт под себя здравый смысл, совесть, да что там, даже общественную надобу – и ту. Предложение сегодня в этой области намного превышает спрос, а спрос крайне невзыскателен и до убожества примитивен...
Иногда от ужаса происходящего хочется закрыть все свои страницы, а то и вовсе прекратить писать, чтобы не пополнять (засорять?) эфир ещё и продуктом собственной творческой жизнедеятельности... От одной мысли, что мои стихи как-то невольно взаимодействуют и даже конкурируют, находясь в едином медийном пространстве, со всей этой порнографией от литературы, бросает в дрожь. Ведь то, что сегодня выносит на гребень популярности, иногда ничем, кроме как творческими испражнениями, не назовёшь, но, кажется, нонешнему потребителю, охочему до скандалов и грязных реалити-шоу, чем хуже, тем лучше. Причём, это же теперь во всех областях искусства происходит. Всё эти бузовы, самарины-лабиринты, рубальские, ах астаховы, полозковы, моргенштерны... Раньше я думала, что хуже Орбакайте, Сташевского, Метова, Варум петь просто невозможно, но сильно ошибалась. Тогда, в 90-е, эта вакханалия бездарности на всех уровнях и во всех жанрах только начиналась. Сегодня это уже само по себе явление – всеобщая вопиющая подделка, самопал, профнепригодность, но при этом зачастую бешеная популярность за счёт раскрутки, тиражей, финансовых вливаний и прочих продюсерских финтов. И вот уже Лариса Долина в драных джинсах отплясывает под рэп, который назвала «драйвовой музыкой», с натянутым задором заверяя всех, что хочет вот так же продолжать радовать публику ещё лет триста. Это напомнило мне, как не столь давно уже тяжело больная  Людмила Сенчина пыталась влиться в молодёжную шоубиз-тусню со шнуровским «шедевром» – песней «Экспонат». В несвойственной ей манере бывшая «Золушка» старательно выводила скабрезности, и сердце сжималось от стыда и тоски от этого неестественно тоненького, уже сенчинского «На лабутенах-нах!..»
Если бы не несколько десятков, возможно, сотен глубоких, мыслящих, по-настоящему заинтересованных в том, чтобы я была как я есть, поклонников моего творчества, ей-богу, уже бы, наверное, сбежала. Впрочем, от себя не убежишь, и эта горькая, но всё же истина как-то примиряет с действительностью, а вернее, с собой.
Может быть, эта повальная жажда публичности, лайков, славы, аплодисментов, признания – оборотная сторона нашей тотальной разобщённости, нашего нынешнего острого, иногда невыносимого одиночества среди людей? И это просто примета времени, которая пройдёт, когда настанут новые времена?
Но какие именно времена настанут и что нас ждёт в ближайшем будущем, даже представить не могу. И во что превратится то, что было когда-то музыкой и литературой, тоже совершенно затрудняюсь прогнозировать: тут моя фантазия молчит и интуиция бессильна. Или я просто малодушно прячу голову в песок...

Фото Илины Гумер
Москва, МГК им. Чайковского, 2020