Следак

Таманцев Андрей "Их было семеро":
"...малый в сером костюме маячил в сторонке, не упуская нас из виду. Он был явно не профессионал. Возможно, какую;то спецподготовку прошел, но главного не усвоил: с крывать нужно не взгляд, а чувства. Слежку чаще всего обнаруживаешь не тогда, когда замечаешь, что кто;то за тобой идет, прячась в подъездах или за спинами прохожих. Нет, сначала чувствуешь на себе чужое внимание, а потом уж с помощью школярских приемов вроде остановки возле зеркальной магазинной витрины или неожиданной смены маршрута вычленяешь из толпы объект угрозы. Поскольку мысли мои были очень кстати заняты воспоминаниями о Будапеште, я подробно рассмотрел этого малого, нисколько не встревожив его своим взглядом. Ему было лет тридцать, модные очки в тонкой оправе придавали смугловатому живому лицу интеллигентный и даже несколько высокомерный вид. Черные, почти до плеч, волосы, какие лет 10-15 назад носила хипповая молодежь. Серебристый галстук. Небольшой серый атташе;кейс. Не турист. Не челночник. Для крупного бизнесмена жидковат, да и не на чартерных рейсах крупные бизнесмены летают. Не военный – выправка не та, слишком свободен. Для журналиста слишком спокоен. Похож на знающего себе цену юриста. Я так его и назвал про себя: Юрист. При всем его очевидном внимании к нашим персонам никакой опасности от него не исходило. Во всяком случае, я ее не почувствовал пока. Миновав за пять минут пограничный и таможенный контроль, мы вышли в зал ожидания и нос к носу столкнулись с высоким рыжеватым парнем, который стоял в негустой толпе встречающих с бумажным плакатиком, держа его обеими руками на уровне груди. На плакатике была надпись по;русски: «Туристическое агентство „Эр;вояж“. Пансионат „Три оливы“». И тут от моего благодушия не осталось и следа. Парень словно бы распространял вокруг себя волны напряжения и опасности. Причем опасность исходила не от него самого – для этого он был слишком молод, ломок и не уверен в себе, несмотря на то что слева под мышкой, под легкой курткой, у него явно была какая;то пукалка. Нет, опасность была вне его, где;то там, откуда он появился, он словно бы транслировал ее. И почему;то я сразу утвердился в мысли, что опасность эта не имеет никакого отношения к Юристу. Здесь было что то другое, темное. Может быть, уголовщина... Ну это я далеко зашёл. Есть слова, которые притягивают опасности. Еще древние это знали. Поэтому у них было столько табу. Кстати. – Неужели вы пойдете на убийство родных, спросил я, хотя был на все сто уверен, что он пойдет на всё. Такая это порода. Они с генералом коммунистом в одной школе учились. А верней: одну бешеную суку сосали. Майор даже мгновенно осмотрелся. Четверо с автоматами по;прежнему стояли метрах в двенадцати or нас. Как я и предполагал, намеренно как бы затягивая этот разговор, они еще больше расслабились, даже опустили стволы, двое курили. «Узи» пятого, напарника рыжего водителя, вообще висел на плече. Склонившись к Пану, он о чем;то негромко с ним разговаривал. Значит, этот вообще не в счет. Ему понадобится секунды три, а то и больше, чтобы начать стрелять. Целая вечность. Этим четверым – меньше, конечно. Двоим, что курили, – секунды две. А двоим другим – полторы как минимум. Да плюс ещё время, пока врубятся. А они не похожи были на профи, способных сделать это мгновенно. Так что шансы у нас были. И неплохие, в Чечне не раз бывало и хуже.
Но Майор, судя по всему, не оценил ситуацию как угрожающую. Не вник, видно, в глубинный смысл известной песни из фильма про Штирлица: «Не думай о секундах свысока». Может, вообще фильм не видел? Большой пробел в его культурном развитии. И я бы даже сказал – опасный. На всякий случай он отодвинулся от нас, шага на два. И как раз по направлению к автоматчикам. Ну, подарок! В какой он, интересно, спецшколе учился? Будь он в моей команде, за такое дело я отправил бы его на «губу». Суток на трое. Потому что он перекрыл автоматчикам директрису – линию огня. Значит, в плюс нам – еще секунда: пока они сообразят, как стрелять через Майора… – Огонь! – крикнул майор, прыгнул в сторону и перекатился по полу к ногам автоматчиков, одновременно вырывая из подмышечной кобуры пистолет. Я предполагал что от команды и до начала пальбы пройдет секунды полторы;две, но ошибся как минимум вдвое. Мы рассыпались по бетону, как брызги ртути. Муха успел перемахнуть пустое пространство, взвиться в сальто и взять в захват ногами шею напарника рыжего. Он уже лежал на полу, а эти четверо все бросали сигареты, поднимали, поднимали и поднимали свои стволы – конца этому, казалось, не будет. А когда все же подняли, прозвучало два очень громких выстрела. Верней, четыре – два по два, сообразил я, увидев, как все четверо повалились на пол, так и не успев нажать курков. Майор выхватил, наконец, свой ПМ и вскинул его, целя вверх, над нашими головами. Но еще два выстрела поставили точку в его карьере. Я решил, что все закончено, и хотел уже встать, но тут лысый Пан круто развернул свою коляску и по бетонной стене над нашими головами полоснули две автоматные очереди. Надо же, какой хитрожопый! В ручки коляски вмонтировал стволы. Прямо Кулибин. Но истратить весь боезапас ему не удалось, Муха уже завладел автоматом клиента и короткой очередью, почти в упор, снес Кулибину полчерепа. Чёрт, однако как всё плохонько получилось и со стрельбой... Но если так, откуда во мне это пакостное ощущение плохо исполненного дела – какой;то даже неряшливости, небрежности, грязи? Почти прокола. Что мы сделали не так? Нет, не мы. Я. Ребята тут совсем ни при чем, они нормально сработали. А вот я прокололся. В чем дело? Не всё аккуратно продумал, предусмотрел? Ай-я-яй. Стыдно то как... Хотя и времени то было очень мало. Ясно было одно: мы всунулись в плотную паутину и на наше трепыхание в ней набегут не безобидные домовые мухоловы, а тарантулы и каракурты... Да-а. в общем неприятная заморочка.  – Как в том анекдоте: «Разве Рабинович умер?» – «Умер». – «То;то я и смотрю: чего это его хоронят?0». Все просто, когда все знаешь. Но всего не дано знать никогда. Поэтому экономика – только наполовину наука. А на вторую половину – искусство. Понять, чтобы предугадать. Предугадать, чтобы опередить. А вот уже опередить, стать быстро первым – это и значило победить. По своей сути он был «хаос;пилотом» – менеджером, принимающим важные решения, вытекающие не из точных расчетов, а подсказанные интуицией. Даже самый гениальный шахматист, способный просчитывать ситуацию на десятки, ходов вперед, не сможет никогда стать крупным предпринимателем или политиком. Ведь шахматист исходит из неизменности функций ферзей, ладей, пешек, коней и слонов. А в реальной жизни переменчиво все. Не только в будущем и настоящем, но даже и в прошлом."