Артблок

Я сидел в темноте и тихо стучал по бумаге кистью.
      Представляя картинки, что смело можно было назвать кошмаром сюрреалиста.
Я сидел и тихо стучал по бумаге кистью, вздыхая.
      Все идеи для меня святы, вдохновение, сидя в клетке, бьётся грудью о золотые прутья, оставляя стигматы во имя воскресших в нейронах Герды и Кая.
Я — генератор случайных помыслов, смыслов, положений и образов — сидел в темноте и не мог достучаться ни до одной из своих гениальных идей.
      Ворсом мягким рисуя контуры, я смеялся над своим творчеством, смотрел на него с иронией, с каждой линией становясь всё злей и мрачней.
Когда аккуратные линии станут кляксами, когда белый и чистый лист зальется сплошной чернотой, когда поток мыслей безысходно иссякнет, заполняя меня бессмысленной чепухой —
                я подумаю — надо ли мне,
я подумаю — мое ли это
                явно есть что-то важней,
чем волю толкать с парапета.