Внимание, Внимание!

Внимание! Внимание! История странная, сегодня 22 июня без объявления войны весь западный мир распустил свои слюни. Три или больше армии вступили за границы СССР. Среди этих армий по нашим данным представители из: германии, японии, финляндии, италии, португалии.
Держитесь парни из БССР и УССР! Вы первые, не важно правые вы или левые. К вам идут танки, идут крейсера, по воздуху идут к вам миссера, по земле к вам бегут за молоком и яйцами, за бабами вашими бегут, стреляйте.
Взорвался первый сарай с минометами, потом второй, третий. Транслятор притих, как и несколько сотен людей, собравшихся его послушать, мертвые собаки на заборах повисли, взорвался склад ГСМ.
Шум, вонь, смог, крики раненых, паника.
Три лейтенанта взорвались в машине, оторвало крышу вместе с их головами и фуражками не по размеру большими. Конь застрял под прилетевшим ниоткуда крылом немецкого самолета, - значит наши тоже работают, -  подумал ветеран первой мировой, щипнув махорки из кисета.
Когда разнесло пол поселка и всех перебили, бабки в белых платках с детьми на руках короткими перебежками, спотыкаясь об осколки падают поднимаются и направляются в лес с тележками.
Земля в кровище, терпкий запах, слышен немецкий. Рота пехоты выдвинулась занимать поселок, поднимать фашистский флаг на одной из оставшихся хат, заодно пригласить на работы кого- нибудь из местных ребят, нужны почтальоны, старосты.
Работа простая -  стучи, так распоряжается враг.
-вас во сколько бомбить начали?
-в 4.
-нас в 3.
-у вас всех убили?
-да, только я остался.
-а чего не сдался?
-политрук меня спас.
Так они сидели вдвоем в погребе под Лоевом, их охранял молодой солдатик в пилотке и рваных сапогах, автомата при нем не было, была винтовка и приказ, в случае попытки побега из погреба заколоть предателей штыком.
Патроны в этот день не тратили, мало было, а немец уже пошел, ждали подкрепления из Гомеля.
- Да, попали мы с тобой, не успела начаться война, а мы уже сидим на скамейке подсудимых.
- Разберутся, простят, обернут в грубый войлок, и к товарищам вскоре отправят, там война, гром гремит, там за родину мстят, и с медалью за верность поздравят.
- Побежим мы с тобой по июльской траве через рвы и окопы по минам, не забудь пристегнуть зарядить не забудь.
открылась дверь
- встать, смирно!
на пороге усатый полковник сердитый осмотрел заключенных
- пить будете?
налил из фляги, выпили.
- пойдете завтра в поселок и взорвете немецкий штаб, дело серьезное, понимаете ответственность, масштаб?
-да, но только он в моей хате вы понимаете?
- это приказ, он как известно не обсуждается, в армии служили?
-нет.
-сколько полных лет?
-мне 20
-и мне 20.
- войдете в поселок ночью, когда они будут спать, заминируете штаб, отойдете к лесу и ждите до утра, когда все приедут рванете.
- так они ж потом всех наших перестреляют.
- Рядовой, вы понимаете масштаб? Все, выполнять, сержант, уведите, накормите, дайте поспать, глубокой ночью, когда ни одной суки не видать приказываю выступать.
Обед оказался очень вкусным в поселке таких продуктов не достать. солянка с мясом на косточке, тефтели с кашей и квашеная капуста, на третье квас с белым хлебом.
- готовят нас, а ты кем был на гражданке.
- теннисистом. а ты?
- я пианист.
Раннее утро 25 пришло быстро, подкралось незаметно в 3:00, их не переодели не дали портки и сапоги с целью маскировки.
Дорога известная, все детство тут в войнушку играли, поселок на поселок ходили в походы, были времена. Кого-то из тех наверняка вчера убили, ну что доставай гранаты? Дом мой с краю, вернее то что от него осталось, а это пол хаты.
Крепи под крыльцом кверху кольцом, чтобы не случилось осечки, фрицы поедут за молочком и разлетятся колечки.
Вдруг из кустов вышел пьяный солдат, что-то играл на гармошке, войны прижались к землице лицом,
- ну что резать будем трошки?
- не было такой команды, нас могут потом, ты резал?
- каждый год,
- ты ж пианист,
- и что, был бы повод, или возьмем языка?
- лучше зарежем и язык отрежем, чтоб не тащить индюка.
Фриц, тем временем скрылся в конюшне, там его и порешили, якобы конь копытом проломил ему голову, на самом деле молотком пробили, пора.
Схоронились в овраге неподалеку, наблюдали издалека, едут два мерседеса тонированные, два мотоцикла «бмв» с колясками, по пулеметчику в каждом, едут ржут, припарковались за туалетом.
Из мерена вышел молодой офицер в кожаном пальто, за ним два капитана по старше, переводчик и строгая фрау в пилотке. Пулеметчики прочесали окрестности, по очереди, один длинный два коротких, над головами товарищей просвистели пули, застряли в березе, одна в черной полоске, вторая в белой. 
Фашисты, яя натюрлих, зашли в хозяйские пенаты.
- давай пианист, дергай.
- яволь теннисист, убегай.
Поднялась часть крыши над поселком, будто инопланетный корабль парит над коровником, сапоги в разные стороны разлетаются, лопаты как копья, а на них немецкие солдаты в ужасе улетают на родину, на мюнхенское кладбище с цветами и монументальными памятниками.
Улетают хвастаться своими крестами и касками, из которых смастерят половники.
Их секреты сгорели в этой хате вместе с ними, только фрау сбереглась, в окно вовремя выбросилась, обожглась вся, но живая, работала потом на нашу разведку, в основном на подполковников, до 53 мая.
Из соседних районов подтянулись дополнительные силы, замкнули в кольцо местных, допросили, кто мог это сделать интересовались.
- не знаем, не знаем,- отвечали жители каялись на виселицах, ногами болтая.
а все пианисты и теннисисты земли воевали друг с другом, это мировозрение, цвет и форма создают настроение, оно отражается в дегустации каменных аллей, учебниках запойных, резиновых фигурах постройней.