Хождение День 59 Эвакогоспиталь 3281

24 июня 1941 года на территории Куйбышевской области (ныне Ульяновской) в Барышском районе посёлка Измайлово был образован эвакогоспиталь № 3281 общехирургического, общетерапевтического профиля, рассчитанный первоначально на 45 человек. Но военное время быстро внесло свои коррективы, и количество койко-мест было увеличено в несколько раз. История госпиталя и его медработников достойна отдельного рассказа. В этом же повествовании представим маленькую историю о жизни и смерти, расскажем суровую правду о героизме людей, а именно подростков и стариков, членов похоронной команды.

Лошадь шла неторопливо. Но солнце слишком быстро прячется за соснами, оставляя алые лучи на белой простыне. Отдалённо слышно чью-то собаку из посёлка. Страшно, очень страшно. Ведь ещё на неделе волков видели. Ой, не дай Бог… Справа багровое солнце. Слева чёрный лес. Спереди глубокая яма. Сзади три трупа в простынях лежат на телеге. «Ну же, родимая, поторопись, темнеет уже...»
Не обошлось без потерь ни в одном из госпиталей, вследствие чего рядом с госпиталями рыли общие могилы. По воспоминаниям жителей можно представить общую картину. Рылась большая могила, рассчитанная на 20 человек. Пока не набиралось до нужного количества жертв. Чтобы не было последствий, ямы закрывали досками, присыпали еловыми и сосновыми ветками. Потом их закапывали. Так как госпиталь специализировался по хирургии верхних и нижних конечностей после сквозных полевых ранений и ранений осколочными гранатами, здесь не могло быть по-другому: в могилы закапывали не только умерших от ран бойцов, но и ампутированные руки и ноги.
На карте показаны две возможные дороги из госпиталя к Братским кладбищам. Раньше на месте бетонного "больничного" моста стоял деревянный. Мёртвых, возможно, перевозили на телеге с лошадью, по некоторым показаниям, их несли на носилках, некоторые утверждают, что их несли на собственных руках. Но последнюю версию я бы поставила под вопрос: в посёлке в основном остались женщины, дети и довольно пожилые люди, и тяжёлое тело не по силам нести даже крепкому мужчине.
Известны имена некоторых работников госпиталя, которые привозили раненых в госпиталь по ДРД и отвозили тех, кто не выжил, в сосновый бор. Одна их них – Елена Григорьевна Спиридонова. С ней в бригаде был ещё конюх (к сожалению, личность пока установить не удалось).
- Л-е-е-е-на, подай-ка лопату, а то я её что-то не вижу!
- Ой, да вот же она! – я потянулась, одной рукой сцепила лопату, другой закрыла нос. Из везёной нами телеги пахло смертью. Солдатушек хоронить мы выехали вечером, когда духота более-менее спала и на небе уже виднелась белёсая луна.
- Слыхала, что говорят? Волки у нас завелись!
- Ой, не надо, дедушка, и без ваших баек страшно! – пролепетала я.
Сегодня мы провожаем троих. Один ещё в дороге не выдержал: крови много потерял. Другого язва сгубила. Третий скончался от гангрены. Ох, да сколько же ещё мальчишек заберёт эта треклятая война!? Может, права та бабка, что назвала все беды наказанием Божьим за наше отречение от Него…
Яму рыли молча, чтобы не тратить силы на разговоры. Как только закончили, начали укладывать тела. Дедушка, сняв шапку (он носил её даже летом) и воровато оглянувшись, быстро перекрестил бойцов. Я нагнулась за доской, чтобы закрыть их…
Но вдруг нахлынуло чувство, будто сама смерть за нами наблюдает. В черноте теней, в метрах двадцати от нас, что-то двигалось. Наша Звёздочка (так звали лошадку) начала беспокоиться: заржала, взбрыкнула передними ногами. Потом заметалась по сторонам, расшатывая телегу. И тут что-то жуткое сверкнуло в тени деревьев… Глаза. Жёлтые. Волчьи.
- Деда, это… - у меня спёрло дыхание. Было так страшно, что этот страх ощущался на вкус. Мы смотрели драг на друга, я в панике на деда, а он с напряжением на меня.
Вдруг над лесом пронёсся истошный, противный вой. Это был сигнал: беги, если сможешь. Как по команде волки двинулись из тьмы. Один из них совершил затяжной прыжок рядом со мной и чуть не столкнул меня туда, куда я сама положила солдат.
Цель стаи – наша лошадка? Нет, нельзя, никак нельзя дать её в обиду! Изо всех сил я заорала от отчаяния, вырвала у дедушки лопату, уже было двинулась на стаю, но напарник меня схватил за руку железной хваткой.
- Дурёха, куда побежала!? Тебе не справиться!
- Но лошадь! Лошадь пропадёт! – отчаянно я пыталась вырваться из его рук.
Два волка кинулись кобыле на шею… Они изводили её, обессиливая. Если бы вернуть нашей кляче пять годочков, она, быть может, и отбилась бы. Но Звёздочка была стара и потому быстро выдохлась.
/По воспоминаниям Е.Г. Спиридоновой/

Имена многих таких дедушек, девушек и мальчиков, членов похоронных бригад, затерялись в памяти, но не их героическое поведение, их желание помогать всеми силами раненым и умершим, которых только они могли проводить в последний путь.

Матрёна Петровна Бояркина (в девичестве Макеева), двадцатилетняя девушка, и Ваня Казаков, паренёк восемнадцати лет, небольшого росточка – это ещё одна похоронная бригада. «Мотя! Помоги мне, пожалуйста, придержи лошадку… не по силам мне справиться одному. Помоги, Мотя!» - так просил Иван свою спутницу, когда силы окончательно покидали его…