Герань

свора  трепещущих  листьев,
как  отцвела  герань  под  настойчивый  оклик  рояля, 
патрульный  сустав  корня  скорбел:  –
умирает  герань,  что  партизан  в  гестапо,
смех  луж  под  подошвой  обычного  дня  –
повтор  сырой  грязи, 
за  руки  хватает  таких  странных  людей  вокруг, 
в  них  нет  о  герани  печали…

постовой  кухни  цветок,
штучный  товар  под  оркестр  талого   снега,
это  весна…
время  ловить  запахи  и  перемены,
слышать  нелицеприятные  разговоры  с  собой,
встречать  утро,  жмурясь  от  солнца,
сквозняка  шабаш  в  пыльной  метле  приговора,

скорбящий  рыжего  солнца,  понятой  пепла,
не  написав  ни  единой  картины  в  запертом  склепе,
темнотой  окружённый, 
сгущался  магическим  глазом   окна  до  размера  вселенной,
потусторонней, 
пугающе  выверенной  энергии…

пульс  боли  волчком  вскруживал,
золотоносная  вена  опутала  мрамор  увядающих  жил,
пустила  покорность  по  ложному  следу,
впутав  живое  в  мертвеющий  стебель  на  хрип,
чем  дальше  от  жизни,  тем  громче  молчит  цветов  бог,
герань  улыбнулась,  как  вспомнила  эмбрион,
инсульт  повода  стоптанным  посохом  вогнал  её  в  сон…