из неизданного 754

О, как безумен луч рассвета
В сполохах огненного Солнца,
Что лижет бритвой прищур глаза
На бой готового тевтонца -

Он схватки алчет, вызов бросив,
Не понимая, что творит -
Наёмник своры меченосцев,
Холёный рыцарь из Литвы.

Католик, взращенный в любови,
Благословенный сеять смерть -
С крестом, омытым божьей кровью,
В руке сжимает тяжкий меч.

Могучим задом мнёт попону,
Поводья в бляхах натянув,
Под трубный глас "Шеренга, к бою!",
Свиньёй по льду идёт на Русь.

Конь в инее глаза вращает,
Копытом давит талый снег,
Хрипит надрывно, сталь кусая,
И грудью ломит, страх презрев.

Ряды пехоты, ощетинясь,
С дрекольем прутся на рожон,
За спящую в снегах Россию -
Её раздолье и простор.

Плечом к плечу, не чуя холод,
Стеной из мёртвых и живых,
Дерутся насмерть за свободу,
Под поросячий, мерзкий визг

Стальных доспехов пустотелых,
Смердящих потом и вином,
Псов-рыцарей священной церкви,
Идущих клином в серый строй -

Святых от мала до велика:
Копейшиков и ветеранов,
Великокняжеских холопов
И отроков, любви не знавших.

Мы на полатях тридцать лет
Могём лежать, уткнувшись в угол,
Забив на весь белёсый свет,
Что сквозь слюду над нами кружит.

Мы кости греем тёплой печкой,
Покуда ворог не напал.
Поставив Богу в храмах свечку,
Целуя крест, спешим на бал,

Где жизнь и смерть с косой танцуют,
Не различая, кто здесь прав,
Но... полынью, на всякий случай,
Припрятав по дороге в Ад.

Сцепились души тьмы и света,
Единой веры во Христа -
Абсурд, достойный лазарета
Того, кто "Смертью смерть поправ",

Сказал, глаза слегка потупив,
Два слова тихо: "Не убий",
И щёку левую подставил,
Тому, кто рану наносил...
*
Поносит бога, с чёртом спутав,
Застряв ногою в стременах,
Шипит проклятия, канув в прорубь,
Ливонский рыцарь с раной в пах.