Водонос все рассказы

Лидия Невская
Книга "Водонос" полностью
   

Очередная книга сызранской писательницы Лидии Невской (Фатхулиной) посвящена будням детей блокадного Ленинграда. В ней говорится, как, несмотря на смертельные испытания, малые ребятишки и подростки, по существу лишённые опеки взрослых, выживают в условиях голода, холода, постоянных обстрелов и бомбардировок, как сохранили честность и бескорыстие, несокрушимую веру в Победу и любовь друг к другу и родной стране.




НОВАЯ КНИГА НА СТАРУЮ ТЕМУ

В 2014 году сызранская писательница Лидия Невская (Фатхулина), проживающая ныне в Хельсинки, в Самарском издательстве «Русское эхо» выпустила в свет скромным тиражом в 300 экземпляров книгу рассказов-воспоминаний её матери Екатерины Ивановны Невской, посвящённую детям блокадного Ленинграда, «Колокольчики». Основанная на реальных событиях «о далеко не детских испытаниях, выпавших на долю ребятишек и подростков» северной столицы, она тепло была встречена не только детским, но и взрослым читателем, да и всей общественностью города и области. Несомненны её воспитательное и патриотическое воздействие на любителей книги, в особенности из числа нашего подрастающего поколения. Свою руку приложила Лидия Невская (и, на мой взгляд весьма удачно) и к оформлению книги. Поскольку каждый из её героев олицетворяет реальный колокольчик, который вешался ему на шею, чтобы он не потерялся в суматохе бегства из родного села от наступающих фашистов в Ленинград, на обложке автор поместила эти «дары Валдая» вместе с портретами и именами самих ребят на них на фоне пылающего и голодающего города.
Родственники Лидии, оказавшиеся вне поля действия описываемых в «Колокольчиках» событий, попросили написать и о них. В итоге из-под её пера вышла новая книжка на старую тему «Водонос», построенная по тому же принципу. В её начале даны фамилии и имена действующих в ней героев — детей блокадного Ленинграда, двоюродных братьев и сестёр матери автора. Вместо традиционного вступления «От автора» Невская ставит главку «Напиши». Далее идут рассказы, повествующие о периоде жизни детворы и их родных в непосредственной близости от передовой, в землянке на границе леса и поля, дающего им пропитание.. И лишь за водой необходимо ходить через зреющую ниву на речку, рискуя стать жертвой фашистских летчиков, вылетающих на свободную охоту за неприятелем даже в лице мирных детищек. Именно рассказ «Водонос», повествующий о жуткой гибели мальчика Коли, служит своеобразной запевкой для всей книги и даёт ей выстраданное перекочевавшей в Ленинград детворой название
Блокадные будни ребятишек полностью посвящены проблеме самовыживания. Взрослые днюют и ночуют на работе или рытье окопов на подступах к городу. Заглядывают к детворе лишь для того, чтобы поделиться с ними скудными продуктами да убедиться, что они ещё живы. Дети сами заботятся и об отоплении своего жилья, и о добыче пропитания, и о своевременном уходе в бомбоубежище. И при всём при этом они остаются чуткими и честными людьми, не способными на воровство или присвоение чужих вещей («Серебряные ложки»). С числе радостей моменты, когда удаётся наменять или получить за какую-либо услугу продукты пропитания. Тогда их ждёт при («Пшено»). А за блокадными конфетами, которые должны выдать на карточки, дети готовы не спать всю ночь в огромной очереди. Что они и делают. А самый младший из них Митя, ожидавший «кафетки», стоя у дверного косяка так и умер здесь. Его окоченевший трупик упал к ногам вернувшихся из очереди с бумажным пакетиком карамелек для него старших ребят. Очень трогателен и рассказ «Водянка», в котором дети с искренней любовью ухаживают друг за другом. Больной Кате, например, когда ей становится плохо, Хильма прикладывает ко лбу соскоблённую со стен неотапливаемой комнаты изморозь. Дети переживают о ней, когда она не в силах спуститься в бомбоубежище и т.д.
И вполне логично завершает книжку рассказ «Гром», в котором уже в мирное время в городе на Волге бывшая блокадница Елена (Хильма), испугавшись первого весеннего грома, буквально каменеет и прижимает к груди своих детишек – Светлану и Мариночку. Ей так трудно забыть своё, казалось бы, навсегда ушедшее военное детство, сопряженное с ежедневными обстрелами и бомбёжками. Как бы там ни было, а эхо минувшей войны не затухает в сердцах, переживших её.
                Вячеслав Харитонов, член Союза писателей России.




    От автора
   НАПИШИ

   «Большой брат», так  я  зову его за большой рост,  встретил меня во дворе, обнял и сказал:
- Лидуха, ты  написала книгу о своей матери , о её выживании в блокадном Ленинграде, а моя мама, её двоюродная сестра, тоже была с ней в эти годы. Напиши книгу о моей маме.
 Я, трепыхаясь в его крепких объятьях, проговорила в ответ:
- Это хорошая идея. Только ты мне расскажи  её воспоминания.
- Не вопрос, идём!
- Куда?
- Ко мне вниз, я и фотографии тебе покажу. Только она, как и твоя мама, совсем не любила вспоминать блокаду.
- Но хоть что-нибудь говорила?
- Да!
  Брат мой Виктор Алексеевич Корчагин высокого роста, широкоплечий, полный, отчего у него давно болят ноги.  Медленно передвигаясь, он похож на большого и доброго медведя.  Я с детства звала его Виталий. Виталий насупил нос, задумался и сказал:
- Вспомнил! Она рассказывала про Кольку-водоноса, про пшено,  о том, как она водянкой заболела, как от голода картошку воровали.
  Мы спустились с горки, прошли вдоль маленькой речки Крымзы, затем по  улице и вошли в его дом. Всё это время он рассказывал воспоминания своей матери Екатерины Матвеевны. В войну она, конечно, была ещё подростком.
   Эти воспоминания  я и вставляю в свою новую книгу о семье двоюродных братьев и сестёр моей мамы, которые выжили в блокаду Ленинграда и со слезами на глазах иногда делились с детьми своими переживаниями в рассказах о  тяжелейшем в их жизни времени.

            Прототипами книги стали  родственники автора книги:
                дети блокадного Ленинграда

1. Иван Матвеевич Лейнонен  28.08.1921 -  19.07.1994 г.
2. Мария Матвеевна (Лейнонен) Блинова (по мужу) 12.06.1918 - 08.11.1980 г.
3. Екатерина Матвеевна (Лейнонен) Гусева (Гусева по первому мужу, затем мужем был Алексей Корчагин)  15.02. 1928 г.-   27.06.2003 г.
4. Николай Матвеевич (Лейнонен) Лазарев (взял фамилию жены)
5. Анна Матвеевна Рюнтю 29.05.1920 — 05.04.2004 г.
6. Хильма Ивановна Корчагина 09.11.1922 - 12.04.2002 г.
7. Екатерина Ивановна Невская 03.01.1925 - 09.01.2012 г.
8. Александр Иванович Ямся 27.11.1930 — 04.01.2005 г.
9. Митя умер совсем маленьким.

                Эта книга о них


 
  ВОДОНОС


   Первый год войны.
  В большой дом на окраине деревни Мануйлово заходят солдаты в сопровождении командира:
- Кто хозяин дома! - кричит командир.
- Ну, я!
- Освободите дом. Он удобно стоит на возвышенности, просмотр хороший, орудия поставим и  штаб определим.
- А нам куда? У меня семья.
- Идите в Ленинград. Немцы будут здесь со дня на день.

  Отец, дети и их мачеха долго стоят в нерешительности.
- Что будем делать? Поля засеяны, как бросить?
- Ивановы, Розановы на окраине поля вдоль лесопосадки землянки построили, может и нам туда?
- А что, это дело. Кто нас в городе кормить будет, а тут картошка, капуста поспеют. До холодов выстоим, а там в город уйдём.
- Наши немцев к Ленинграду не пустят.
 На том и решили - землянку строить.  Отец собрал инструмент: топор, штыковую лопату, лом.  Всей семьёй выбрали место.
Отец вкопал колья, натянул верёвки и начал копать котлован.  Работа привычная. Землянки строили рыбаки и охотники, приходилось подсоблять. В деревнях мужики всё умеют, деловой народ, рукастый.
Детям весело, бегают, землю оттаскивают.
- Да, не отгребайте вы землю далеко. Её ж потом на крышу бросать надоть. Из лесу жердей натаскайте  - распределяет обязанности  отец.  И детвора всей стаей побежала в лес. Быстро натаскали веток и прутьев.
« Старший сын Ваня на войну ушёл, а то бы подстать был, от младшего сына проку мало, а вот дочки-помощницы:  Марусе уже пятнадцать, Кате тринадцать, не маленькие, титька не нужна» - так думает мужик, выгребая землю из ямы — метра в полтора в высоту надо сделать, чтобы не сгибаться в три погибели»
- Сучьев ещё натаскайте, да хвойных веток! - кричит он девчонкам — а ты, мать, гвозди из сарая принеси, да поищи проволоку для связки столбов и стропил.

  За один день не управились. Пришлось доделывать на следующий, но уже к вечеру стали переносить вещи.

   Маруся радовалась. Мальчик, который ей нравится, в соседней землянке будет жить, а в деревне их дома на разных концах были.
    Каждый день вокруг колхозного поля в лесу строились землянки. Половина деревни переселилась в землянки, а другая ушла в Ленинград.

   Лето в разгаре, цветёт всё, растёт. Птицы поют. 
- Хорошо как! - говорит Маруся, сидя на пеньке возле своей землянки.
 Рядом с ней Коля из соседней землянки.
- Немцы придут, всё разобьют — вздыхает мальчик — Каждый день наши бьются, а они всё летают и летают над полями.
- Пойдём спать, завтра на зорьке за водой пойдём, пока обстрел не начнётся.
- Пойдём.
   
   Утро прохладное в ленинградской области даже летом. В землянке душно, влажно. Маруся спала в платье и, едва заслышав верещание птиц, выползла из подземного укрытия с двумя бидонами.

  Коля уже стоял на улице и ждал её. В руках у него тоже были бидоны. С вёдрами неудобно убегать от самолётов, если попадёшь под обстрел, поэтому дети носили воду в небольших бидонах. 

   Речка за пшеничным полем. Голубые васильки в золотистых колосьях запутались. До речки Маруся и Коля дошли спокойно, набрали воды и повернули обратно. Но посередине поля их заметил немецкий лётчик И пикируя с высоты стал снижаться.  Дети упали в колосья, прижались к земле, бидоны с водой спрятали в зарослях васильков.  От пулемётной очереди заложило уши. Маруся испугалась и прижалась к мальчику всем телом. Когда она открыла глаза,  увидела изумлённый взгляд друга:
- У тебя глаза, как васильки, синие-синие — прошептал он — даже ресницы синие.

  Маруся молча слушала первые робкие признания мальчика. Самолёт всё кружил над полем. Двое подростков лежали прижавшись друг к другу. 

  Наконец, всё стихло.
- Улетел?
- Улетел!
- Лежи, я посмотрю.
  Коля приподнялся на коленках, раздвинул колосья.
-Никого, пойдём.
  Поле, широкое русское поле. Справа деревня, слева леса, где в землянках живут смелые люди, собирают колоски, кочаны капусты едва свернувшиеся, копают картошку, пасут коров.  И всё это рядом с войной. Надеются, что враг не пройдёт к Ленинграду, что скоро война кончится.

  Маруся отряхнула платье, поправила косы, отыскала бидоны.  Коля тоже  подхватил свои  бидоны с водой.
- Бежим! - крикнул он и они побежали, раздвигая худенькими детскими ногами густые колосья, чумазые от  пыльцы и пыли.

  Ни Коля-водонос, ни Маруся не заметили, как в воздухе появился мессер.

   Пролетая над детьми, он будто смеялся. Его мотор ревел с перерывами, как бы хохоча.
- Маруся, беги к лесу, там овраги, а я отвлеку его! - крикнул мальчик.

  Маруся свернула не к своей землянке, а к ближнему лесу. Раздался пулемётный строй, очередь с огнём и дымом, поднимая колосья веером вверх.
  Маруся испугалась за Колю и обернулась.
То, что она увидела можно назвать замедленной съёмкой в кино. Когда-то в мирной жизни они ходили с ребятами в кинотеатр и Маруся запомнила, как там люди бежали, а на экране они будто плыли. Так вот, Коля-водонос плыл над полем. Он бежал, но всё медленнее и медленнее. В руках он крепко держал бидоны с водой. Вода очень нужна в землянках. Только головы у него не было. Из раны фонтанчиком была кровь.
 
    Это бег водоноса увидели и в землянках. Навстречу ему бежала мать. И Маруся, уронив свои бидоны, пошла к другу без головы. Она не могла бежать. Горло сдавила боль. Её голова еле держалась на тоненькой шее. Если бы она могла, её голова, она бы тоже сейчас покатилась к голове мальчика, спасшего ей жизнь.

   Девочку обняла сестра, Колю с отвалившейся головой несли к лесу.
- К-к-к-  больше ничего она не смогла произнести.
 Ночью Маруся билась в лихорадке. Много жителей землянок ещё полегло на полях. Но до морозов никто не ушёл в Ленинград. Только в ноябре семья вперебежку между обстрелами и ночами ушла в город.
 Маруся странно как-то всегда улыбалась, что-то вспоминая своё.


   ПШЕНО

  Вдруг завыла сирена воздушной тревоги.  В большом шестиэтажном доме застучали двери и каблуки. Заплакали дети. Жильцы устремились в подвал, оборудованный под бомбоубежище.

    Сарра Иосифовна приоткрыла дверь в соседскую квартиру и пальчиком поманила девочку Катю маленькую. В этой квартире на третьем этаже обитало много народу, а вернее, детей. Папы их были на фронте, мамы рыли окопы вокруг Ленинграда. Среди них были две Кати, две двоюродный сестры. Одна постарше, другая помладше, поэтому их стали называть Катя большая и Катя маленькая.
  Сарра Иосифовна подманила к себе Катю маленькую указательным пальцем. Под вой сирены и шум шагов, голосов не слышно.

   Катя увидела и подбежала к соседке:
- Что, Сарра Осифовна, опять чемоданы?
- Не Осифовна, деточка, а Иосифовна  - жеманно проговаривая каждое слово, произнесла пожилая еврейка -  помогите мне, пожалуйста, спустить в бомбоубежище мои чемоданы.
- Сарра Осифовна,  зачем их таскать туда-сюда?
- Мародёрство, деточка, никто не исключает, а в них дорогие и памятные для меня вещи. Так вы поспешите.
- Да, да, идёмте.

  Катя махнула рукой Кате-большой, указывая на женщину. Катя- большая всё поняла. Еврейка не раз уже пользовалась услугой девчонок.

   На лестнице образовалась пробка. Катя-маленькая никак не могла поднять тяжеленный чемодан соседки-еврейки и тащила его волоком, мешая пройти жителям с верхних этажей. Сарра Иосифовна спускала ещё два больших чемодана, всё время охая и причитая:
- Осторожнее, деточка, осторожнее!
- Камни что ли у вас тут? - удивлялась Катюша.

  Но  голоса их заглушал вой огромного загнанного воздушного Змея Горыныча, который корчился над городом и выл — так показалось девочке.
   К тому же металлические уголки чемодана неприятно звякали по каменным плитам лестницы.

  В подвале уже собрались все жильцы. Катя-маленькая и Сарра Иосифовна сели на свои чемоданы у самого выхода. Отсидевшись обстрел, жильцы потянулись обратно в свои квартиры.
- Катинька, куда же вы? Помогите мне поднять мои чемоданы!
- Эх, Сарра Осифовна, у меня все кишки наружу вылезут — Катя недовольно закатила глаза и демонстративно поджала обеими руками свой живот, распухший от голода и воды. Есть было нечего. Так пили много воды, чтобы заглушить тётку-голод. «Говорят, голод не тётка, нет тётка, злая блокадная тётка, баб-яга» . - так думает Катя, поднимая огромный чемодан. Поднимать куда труднее, чем спускать, но раз уж взялась помочь, отлынивать поздно.  Катя взяла чемодан поменьше, но еврейка быстро заметила подмену:
- Нет, нет, Катюша, возьмите вот этот. Я же старая больная женщина.
- Сарра Осифовна, третий раз за сегодняшний день мы спускаем и поднимаем эти чемоданы. Сколько можно? Может, чёрт с ними, давайте, оставим их тут в бомбоубежище, ведь наверняка ночью опять обстрел будет.
- Что вы, что вы - замахала руками пожилая соседка — возьмите вот этот чемодан и пойдёмте.
  Катя-маленькая обречённо вздохнула и потащила самый большой чемодан на третий этаж.

     Перед дверью своей квартиры Сарра Иосифовна попросила Катю подождать и через несколько секунд вернулась на лестничную площадку с полотняным мешочком в руке:
- Подставьте мне ваши ладошки, барышня.

  Катя сложила две ладони сердечком и их ложбинку из тряпичного мешка посыпались маленькие жёлтые зёрнышки жизни - пшено.
 
    Катя уже забыла, как выглядит пшено. Высыпаясь, пшеничные шарики щекотали тонкую, почти прозрачную, кожицу детских ладошек.  Катя заулыбалась: «Вот так награда за чемоданы!» В голодном Ленинграде горсть пшена дороже мешка золота. Дети  Ленинграда давно разучились улыбаться, но при виде пшена Катя заулыбалась и подумала в этот момент: «У Кати-большой ладошки побольше. Вот если бы она потаскала эти соседские чемоданы?»

  Катя несла это чудо домой осторожно, предупреждая братьев и сестёр громкими словами:
- Пшено, пшено!

  Катя-большая быстро сориентировалась, сходила в отдельную, нежилую комнату за ведром с солёной землёй.

   Когда немцы разбомбили продовольственные склады, весь город ходил собирать солёную и сахарную землю. Соль и сахар ушли  на три метра вглубь её.  Дети тоже запаслись живой землёй. В довоенных сказках дети читали про живую и мёртвую воду, во время войны узнали, что такое живая и мёртвая земля.

  В просторной комнате вдоль стен стояли вёдра, с правой стороны - с солёной землёй, с левой стороны - со сладкой землёй.  Готовили обед так:  брали совками из вёдер землю в эмалированный таз, заливали на ночь водой, перемешивали. К утру земля осаждалась, а солёную воду кипятили и пили, как суп, сладкую воду, как чай.

- Сегодня у нас будет пир — засуетилась Катя-большая, заливая солёную воду в кастрюлю — сегодня у нас будет суп с пшеном.
  Витя, Саша, Коля,  Ваня, Хиля, Маруся и две Кати дружно облизнули потрескавшиеся, распухшие от чрезмерного употребления соли, губы.

   Едва они успели сварить и съесть пшённый суп, как вновь завыла сирена воздушной тревоги.

   Катя-маленькая первым делом бросилась бежать к соседке-еврейке чемоданы спускать в бомбоубежище, но дверь в квартиру напротив оказалась уже открытой. В коридоре на полу лежала Сарра Иосифовна в окружении трёх чемоданов.

   Катя шагнула вперёд, но тут же отпрянула назад, вспомнив слова бедной женщины:
- Мародёрство, деточка, никто не исключает.
- Нет, я не мародёрка. - сказала сама себе девочка и побежала вниз в бомбоубежище.


СЕРЕБРЯНЫЕ ЛОЖКИ

      Тихое морозное блокадное утро. Дети просыпаются в рваных одеждах, вернее тряпках. Одеждой-то это не назовёшь. Холодно.
Старшие девочки уже наметили план выживания на этот день. Не открывая глаз Катя-большая говорит:
- Сегодня идём землю менять на продукты.
- Ещё минуточку полежим — потягивается на полу Катя-маленькая.
  Утренний свет проникает в комнату через перечёркнутое крест-накрест полосками белой бумаги, словно бинтами, единственное окно кухни. Раненное утро, а не раннее, как хотелось бы написать.

- Хватит разлёживаться — проснулась Хильма — малышня скоро проснётся и есть просить будет.
 Девочки встали.
- Катя-маленькая, будешь буржуйку топить, Витька пойдёт с нами.

  Шаркая ногами в полу-сне Катя-большая, Витька и Хильма входят в холодную комнату, где стоят вёдра с  землёй.
- Берите по пол-ведра. Больше ведь не донесёте.

  Утро холодное, но тихое, без обстрелов. На базаре много народу.
- Разойдёмся, а потом встретимся здесь же у входа.
- Сладкая земля!
- Солёная земля!
- Сладкая земля!
- Солёная земля!
  Закричали дети, расходясь во все стороны.
  Через некоторое время они встретились у входа и показывают, кто что наменял.
- У меня хлеб!- показала сухой ломоть чёрного хлеба Хильма.
- А я сало наменял. Мало совсем, но са-а-ло! - растянув буквы, дабы показать значимость этого кусочка, сказал Витька.
- И у меня есть картошка! - весело добавила Катя-большая — айда домой. Вот пир будет.
  Запыхавшись от быстрой ходьбы, добытчики вошли в квартиру. На кухне мирно потрескивали дрова в буржуйке, кипела солёная вода в алюминиевой кастрюльке, прокопчённой до пугающей черноты.
  Все малолетние жители коммунальной квартиры, в ожидании обеда,
  сидят за столом. Стол шикарно сервирован. Возле каждого на столе лежат серебряные ложки. Ложки блестят и выглядят очень странно на
 бедном пустом столе, но в то же время по-царски. Счастливые глаза ребят смотрят на Катю-большую, Витю и Хильму вопрошающе: «Ну как?»
- Это ещё что такое?- закричала Катя-большая — где вы это взяли?
- В чемодане у соседки. Её убило сегодня. Катька-маленькая сколько раз ей чемоданы таскала. Она заработала эти ложки для нас — промямлил Коля.

  В этот момент вошла Анна Ивановна, мама Хильмы, Кати-большой и Саши.
- Здравствуйте, милые мои.
- Тётя Аня! Тётя Аня! У нас богатые ложки — закричал Коля, подавая ей одну ложку, не давая пройти в комнату.

  Женщина отдала узелок с продовольственным пайком дочери и посмотрела на ложку.

  Красивая, с резной ручкой, вьющимися узорами. Анна Ивановна посмотрела на стол, на котором лежали ещё одиннадцать ложек и тихо сказала.
- Мы никогда не были ворами. Даже в это трудное время надо постараться быть честными людьми. Отнесите их обратно. Чемоданы заберут в участок и эти ложки пойдут на строительство танков, на нашу победу.
  Катя-большая тут же сгребла все серебряные ложки в платок. Катя-маленькая и Маруся пошли к соседке и положили ложки обратно в чемодан. Когда они вернулись, за столом уже шёл пир-горой: сало, хлеб, баранки, комковой сахар и суп-солёная вода, и необыкновенный запах варёной картошки.


БЛОКАДНЫЕ КОНФЕТЫ

   В квартире на третьем этаже полуразрушенного дома живут одни дети, родные и двоюродные между собой. В блокаду семьи старались держаться вместе, так легче было выжить. Умирает один, другой, но есть ещё кому отвезти их к госпиталю, где санитары подбирали урожай смерти каждый день.
- Завтра на карточки будут давать конфеты! - запыхавшись кричит Колька  - я слышал от соседки контуженой.
- Может, она наврала — не поверила Катя-большая — она же контуженая.
- Нет, правда и другая бабка у проруби на  Неве говорила.

  Глаза у детей засветились. Они собрались в кучку, чтобы обсмаковать эту новость. Им хлеба-то вдоволь не доставалось, а тут конфеты.
- Кофеты кочу- заплакал самый маленький Митя.
- Всё, чтобы нам достались конфета идём в очередь с вечера — повелительно сказала Катя-большая.
- Всю ночь стоять? - повесила нос Маруся.
- Всю ночь.
  Сразу несколько вздохов слились в один большой, почти взрослый вздох. Дети, даже самые маленькие, с первых дней блокады повзрослели на десять лет. Такие низкорослые старики и старушки ходили на Неву за водой, бегали по городу в поиске дров, тушили зажигательные бомбы на крышах, за это получали отдельные карточки. Дети работали наравне со взрослыми.

  Все маленькие, но серьёзные блокадники Ленинграда  вышли поздно   вечером на улицу.
   Хиля выходила последней и строго наказала малышам спать.  Митька никак не мог успокоиться.
- Кафетки кочу! - кричал он. Заливаясь слезами.
- Спать иди. Мы принесём тебе конфет.

  Хиля отнесла его на диван и прикрыла старой фуфайкой. Но он тут же вскочил и подбежал к двери.
- Тут буду ждать — твёрдо сказал он и застыл у косяка.
- Ну, жди!

  Хиля ушла. Катя-маленькая, Катя-большая, Коля, Саша, Витя, Маруся встали в очередь за пайками в самый хвост. Голова это рыбины, под названием Блокадная очередь, находилась далеко-далеко за углом.

   Дети спали тут же, прижавшись друг к другу. Рано утром начали выдавать продукты по карточкам. И каждому выдали по маленькому бумажному пакетику карамельных подушечек.

  Дети есть дети. Они набросились на конфеты, едва взяв их в рки.
- Что вы делаете? - закричали старшие — разложите их по дням. Нельзя съесть все сразу. Животы заболят.
 Но дети ели, за ушами у них трещало безумие.

  Домой пришли уставшие и замёрзшие. Хиля открыла дверь и ей под ноги упал окоченевший труп Мити. Он умер стоя у косяка в ожидании конфет. Умер от истощения, от нервного перенапряжения.
        - Так и не дождался конфет — вздохнули и горько заплакали девочки и мальчики.


ВОДЯНКА

   В большой неотапливаемой комнате трёхкомнатной квартиры холодно, как в холодильнике. По стенам,  где отвалились обои, прижилась изморозь.

   Катя-маленькая заходит с большой алюминиевой кастрюлей и совком, чтобы набрать солёной земли. Вдоль стен стоят вёдра с землёй. С одной стороны с землёй, пропитанной солью, с другой стороны — сахаром.
  Катя-маленькая будет готовить обед и ей нужна земля с солью. Набрав половину кастрюли земли, она возвращается в тёплую маленькую кухню, которая в блокаду Ленинграда стала для них жилой.

    Здесь стоит старый диван, остальные спят на полу. Детей очень много, а мамы и старшие дети всегда работают, домой приходят только для того, чтобы поделиться  рабочим пайком.
   И не всегда застают малышей живыми.

  Катя-большая, ей пятнадцать, пошла на Неву за водой. Маруся за водой не ходит. У неё начинается нервный припадок при виде воды. До сих пор ей ночами снится мальчик Коля-водонос, бегущий по полю с бидонами полными воды, но без головы. Лишившись головы, он не выпустил из рук драгоценную воду, которую так ждали в землянках. Даже не расплескав ни капли. Он сделал несколько шагов, которые показались Марусе вечностью, ведь шёл он в её сторону, хотя её уже не видел. Голова покатилась на поле, обрызгивая пшеницу и голубые, как Марусины глаза, цветы васильки.

   Девочка задёргалась при виде того, как Катя наливает воду в кастрюлю с солёной водой.
- Отойди - просит её Катя-большая — посмотри за Колей.
- Его тоже звали Колей, Коля-водонос — закричала Маруся и забилась в лихорадке.

  Коля-младший брат подошёл к ней и ласково обнял. От прикосновения маленьких тёплых ладошек брата Маруся успокоилась.

  Катя-большая пришла с водой.
- Туда-туда неси с глаз. Маруська опять бузила — замахали руками Катя-маленькая, указывая на комнату-склад.

- Где Хильма с Сашкой?
- За дровами ушли.
- Найдут?
- Они ушлые.

  Катя мешает землю с водой, чтобы вода пропиталась солью и затем вскипятить, будет суп.
  Дети голодные, но молчат, ждут, когда осядет земля и воду можно слить. В солёной кипячёной воде скрипит земля. Но это лучше, чем просто кипяток.

   Появляются Хильма с Сашкой со стульями для буржуйки.
- Ура, кричит Колька-маленький. Будет суп.

  Вечер спустился над городом быстро. Дети сидят у огня и глядят на кастрюлю с землёй залитой водой.
- Осела? - спрашивает Сашка.
- Нет ещё.
- Чё нет-то, давай подставляй кастрюлю, я солью — встаёт Колька.
- Ну, давай — соглашаются девочки.
  Они встают, поправляют свои платки, и начинается главное, слив солёной воды.  Марусю не подпускают смотреть на воду.
 Кучка худеньких детей склоняется над кастрюлей.
- Хватит. Хватит. Ты уже землю сыплешь вместе с водой.
- Давай ещё чуть-чуть. Пусть будет земля, зато побольше будет.
- Кать-маленькая, а что это у тебя ноги такие толстые? Ха-ха-ха! - заходится смехом Колька.
- Ну ка, покажи — подходит к сестре Катя-большая — это водянка. Болезнь такая, соседка этажом ниже болела, так умерла.
- Что ты такое говоришь? - набрасывается на Катю-большую Хильма — зачем пугаешь?
- Покажи живот!
  Катя-маленькая зажала фуфайку обеими руками и не даёт распахнуть её.
  Саша, Коля и Витя скрутили ей руки и ноги, а девчонки обнажили Катин живот.  Он распух.
- Кто-нибудь ещё болен? - спрашивает Хильма. Она старше всех.
- Нет.
- Нет.
- Нет.
- Катя, тебе сегодня солёной воды не дадим. Будешь обычную пить по глотку.  Иди ложись, ты вся горишь. У тебя температура.

   Катя-маленькая, пристыженная насильственным обследованием её тела, легла на диван. И вскоре заснула.
  Тихо потрескивает буржуйка, сжигая чьи-то красивые стулья, которые дети нашли в разрушенных обстрелами домах. В котелке-кастрюльке кипит солёная вода. Девочки пилят сухие куски хлеба. Вот и весь обед и ужин.

   Ночью Кате-маленькой совсем стало хуже. Хильма соскабливала со стен неотапливаемой комнаты изморозь и прикладывала ко лбу девочки.

   Сирена завыла одновременно с разрывами бомб во дворе.
- Скорее в убежище! - закричала Хильма.
Мальчишки вскочили и побежали вниз, в подвал. Девочки за ними.
- Катя, Катя, вставай, сможешь спуститься в бомбоубежище?
- Нет, я не мо..гу. У ме..ня си..л нет.

  Новый удар в мостовую, камни выбили стёкла в соседней квартире. Слышно, как они россыпью бьют по тротуару.
- Ладно, лежи. Авось пронесёт.

  И Катя осталась одна. Грохот обваливающихся стен, большой кусок стены наваливается на ногу Кати и она теряет сознание.

  Холод пронизывает Катино тело. Она открывает глаза на носилках. И две женщины несут её куда-то.
- Стойте, что случилось?
- В ваш дом попала бомба, как раз в вашу квартиру. Тебя завалило, но радуйся, жива осталась.
- Мы тебя сейчас в госпиталь отнесём, ногу тебе раздробило.
- А братья и сёстры живы?
- Все живы. Бомбоубежище завалило, но их быстро раскопали.
- Поправишься, найдёшь своих братьев и сестёр.


ПОДПОЛЬНАЯ КАРТОШКА
 

  Колька уже битый час сидит в подполе и скребёт землю. Подкоп продвигается медленно, но ощутимо.  Катя-хромоножка лежит на пузе и ждёт, когда мальчишка подаст ей очередную порцию земли на вынос. Блаженная Маруся улыбается, глядя на эту возню.
Ничего у вас не получится. Хозяйка заметит, что вы у неё картошку воруете и прогонит нас с постоя.
Да, вздыхает — Катя - хромоножка — воровать не хорошо, а есть очень хочется.
   (Детей из блокадного Ленинграда в этой деревне много). Ничего, - продолжает Катя - вот война закончится и мы уедем обратно в Ленинград. Нам бы с голоду не помереть до победы.
Нюрка прокормит — весело добавляет Маруся и барабанит по пустому ведру.
Тихо, вы там, не шумите, хозяйка услышит - шикает из подпола Колька.
Нет её дома, я проследила — успокаивает брата Катя — А Нюрка, хоть и старше нас всех, и работает, а всё-равно всех не прокормит. Она сама слаба ещё с Ленинграда,  надорвалась на заводе.
Тащи!
 Колька подаёт из подпола землю в детском ведёрке Кате-хромоножке. Катя передаёт его Блаженной Маруське, а она пересыпает в большое ведро. Такой  у них сложился воровской конвейер.  Потом Маруська вынесет подпольную землю подальше от дома в глубокий сибирский сугроб и запорошит его снегом. Весной хозяйка найдёт эту кучу, но дети думают, что к  тому времени их в деревне уже не будет.
   То, что в задней части дома, куда их четверых детей из эшелона с эвакуированными блокадниками Ленинграда пустили местные жители  деревни, есть подпол квартиранты  заметили сразу, потому что слышали, как за стенкой хозяйские дети лазили в подпол со своей стороны за картошкой. Слышались и сказочные слова: «картошка», «редька», «морковка».
   Дети ехали неделю в товарных вагонах из голодного, осаждённого немцами города, в холоде, в голоде и совсем забыли вкус варёной картошки. В дороге многие умирали от голода и их сбрасывали прямо на землю вдоль железнодорожного полотна.   
  Как  выжили Нюра, Катя, Маруся и маленький Колька в этой дороге,  они сами не знают.
    Тем более, что Катю только что выписали из госпиталя, куда она попала после бомбёжки.
    Катя не помнит уже ничего, а Коля и сёстры помнят тот день.
 
   В квартире на Лиговском проспекте в Ленинграде  было много детей, брошенных на самовыживание, ведь их отцы воевали на фронте, а матери работали до изнеможения на заводах и рыли окопы, там и жили. Домой забегали только, чтобы отдать детям рабочие карточки на хлеб, которого не хватало даже на то, чтобы до дома донести. Выручала родная земля. После того, как фашисты разбомбили склады, весь город собирал сахар и соль, перемешанные с землёй. Была ещё и шоколадная земля, после разгрома шоколадной фабрики.
    Катю разнесло от солёной и сладкой  земли, которую они разводили горячей водой, настаивали и пили вместо супа и чая, отчего и болели Водянкой. Кате-маленькой не повезло, она заболела как раз под бомбёжку.
     Да, Катю-хроможку сначала звали Катей-маленькой, потому что была у них ещё одна Катя, старшая  двоюродная сестра.
   Во время блокады всех детей собирали в одну квартиру, и даже в одну комнату, чтобы легче было обогревать буржуйкой одну комнату, а не всю квартиру, и, чтобы матерям было легче найти всех в одном месте.
   Так две Кати оказались под одной крышей и, чтобы не путаться, их стали называть Катя-маленькая и Катя-большая.

    Под вой сирены жильцы дома дисциплинированно побежали в подвал, но Катя-маленькая от слабости не могла идти и невозможно было её  нести на руках. «Она распухла и могла лопнуть от прикосновений» - так думали дети и оставили её в квартире. Тем более, что у неё была ещё и температура.  Никто  не думал, что на этот раз бомба упадёт именно на их дом.

  Катю достали из-под обломков и увезли в госпиталь. Долго её искали по всем госпиталям и нашли.  Катя выжила, но она осталась хромой, и получила новое прозвище Катя-хромоножка.
   Колька снова стал ковырять землю и вдруг закричал:
Есть!
 Из-под обвала земли выпала картошка, потом ещё одна. Повезло, что деревянная перегородка в подполе была не слишком глубокой, и подкоп прокопался недолго.
  Ужин получился отменный - три варёные картошки.
Помните, - Катя-хромоножка замерла, перекидывая горячую картошку с руки в руку, - тётя Аня, мама Кати-большой  велела мне отнести серебряные ложки обратно в чемодан умершей еврейки в соседней комнате в Ленинграде?
Да - дети перестали жевать.
Эти ложки забрали уборщики, которые собирали трупы. А ведь мы могли бы их продать и купить хлеб.

  Дети вздохнули. Катя продолжала:
Она сказала, что это воровство, что воровать плохо. Но ведь соседка была мертва. Разве взять у мёртвой, это воровство?
Тётя Аня сказала, что воровство! - вспомнил Колька и посмотрел на закрытую крышку подпола с маленьким колечком вместо ручки.
 Маруся засунула картошку в рот и, улыбаясь, сказала:
Мы не воруем картошку, мы её едим.

 И они закончили ужин, легли спать и снились им серебряные ложки из чемодана еврейки.

    Так и таскали они по четыре картошины каждый день.  Четвёртую оставляли для Нюры. Нюру не пришлось долго уговаривать есть подпольную картошку. Она тоже хотела кушать.

   Но однажды утром, дети наши на своём крыльце старое оцинкованное помятое ведро с картошкой по самый верх.


    ГРОМ


    Гроза разразилась неожиданно.
Девочки восьми и четырёх лет бросились бежать домой с лужайки,  превратившейся в зелёное болотце. Такой сильный хлынул дождь.

  Мама вышла навстречу, обняла  мокрых русалочек с распущенными волосами.

   Вольная мирная жизнь на окраине города радовала детей простотой жизненных правил.
 Не всегда можно заплетать косы и мыть уши, бегают с утра до вечера вокруг дома, да к речке Крымзе, такой же маленькой, как они сами, будто игрушечной.

  Сверкнула молния, будто криво улыбнулась матери с детьми. Вслед ударил гром с такой силой, что женщина, словно птица, накрыла их своими руками-крыльями, вдавила маленькие головки в свою широкую грудь, и, закрыв глаза, окаменела.

- Мама!
- Мама!
  Закричали девочки, трепыхаясь лягушками в крепких объятьях матери.

   Но при новых раскатах грома мать сильнее и сильнее прижимала их к себе.
  Только тут дочки заметили, что мама как бы не в себе. Она вся дрожит. Для неё это не гром в мирное время, а эхо войны.

   Молнии прожекторов рассекают небо, гул вражеских самолётов, гром взрывов, вой сирены - всё это сейчас нависло над ней.

   Из окон соседнего дома на странную скульптуру  «Мать, прижимающая к груди детей», не отрываясь смотрят мальчик  Ваня и женщина.  Соседка знает, что её подруга пережила блокаду Ленинграда, была эвакуирована в Сибирь, и только после стольких скитаний попала в тихий мирный город на Волге, вышла замуж, построили они с мужем дом.

   Свежая краска зелёного дома блестит под дождевой водой, новые ставни постукивают металлическими крючками от ветра.

    Девочки всё поняли и замолчали. Наконец, соседка не выдержала, выбежала из дома, обняла всех троих, и прошептала на ухо, обезумевшей от воспоминаний, блокаднице:
- Это гроза, первая весенняя гроза.  Войны больше нет, Лена. Отпусти девочек!

   Светланка и Мариночка, улыбаясь, переглянулись, потому что сердцебиение матери стало успокаиваться, ручная хватка ослабла, по лицу её потекли слёзы, а дождь кончился.

 
 С О Д Е Р Ж А Н И Е


1. Водонос.........................................
2. Пшено...........................................
3. Серебряные ложки.....................   
4. Блокадные конфеты..................
5. Водянка........................................
6. Подпольная картошка..............
7. Гром..............................................