Лео Пард и Пант Эра

Надоело быть чужим котёнком
на арене травоядных игр.
Не доев протухшего козлёнка,
я удрал от этих гамадрил.
 
Не на шутку я людей разгневал, —
по саванне рыскает гюрза,
и глазами шарит прямо с неба
хищно голубая стрекоза.
 
Бьёт попутный ветер по загривку,
я крадусь высокою травой.
Летний дождь в следы стучит игриво
и ложится пряною росой.
 
Гложет сердце поедом разлука,
убегают зебры в страхе прочь.
Где-то в джунглях ждёт меня подруга —
чёрная тропическая ночь.
 
Я горю как солнце на востоке, —
пятна ярче, зрение острей.
Нужен мне укус клыков глубокий
и щекотка нежная когтей.
 
Чу, спугнул добычу у питона,
обезьяна шлёпнулась на пень.
И с ветвей акации влюбленно
налетела яростная тень:
 
— Отощал, мой миленький, в неволе?!
— Грыз я в клетке прутья от тоски,
на кнуты кидался в дикой злобе,
и не брал их кроликов с руки!
 
По бревну ходил я из-под палки,
прыгал сквозь горящее кольцо,
жил я в цирке, жил я зоопарке,
только это счастье для глупцов!
 
Мы шальной надежды волонтёры
и посланцы ветреной любви.
И придут за нами очень скоро
с Сириуса наши корабли.