Поэтическая советчица

- Вот скажи мне: ты - поэт?
Пишешь тут собачий бред,
на жаргоне выпендрёжном,
нет чтоб на простом, надёжном,
а то часть на дворовом,
часть на стрёмном воровском.
Чтоб читатель твой свихнулся,
глюкнул и к чертям загнулся.
Так дружок, с таким подходом, –
вмиг расстанешься с народом,
и статистика твоя -
будет около ноля.
Освещай острее темы,
актуальнее проблемы,
что страну нашу терзают,
гнут, ломают, истощают,
тогда будешь на вершине,
а не в сумрачной долине,
в неудачников тени.
Ты глаза свои протри
и взгляни на авангард,
что в салюте из петард.
Пишут не стишки - стишища,
чтецов не сотня и не тыща,
а половина миллиона,
вот это - асы пелотона,
с них и бери себе пример,
а то сидишь, как пионер,
велосипед изобретаешь.
Про плагиат, что-нибудь знаешь?
- Слушай, шла бы ты в Европу,
а точней к слону прям в попу,
и там учила: что, чего?
Пока не выбесишь его.
Сколько у тебя стихов,
читателей и поясов,
регалий, грамот, да наград?
Небось не файлик, а прям склад?
- Покраснела поэтесса,
затряслась, под властью стресса,
и сказала, чуть дрожа:
- У меня их только два,
а чтецов чуть меньше сотки:
пять доярок, три морфлотки,
шесть весёлых анархистов,
девять смуглых трактористов,
с сайта, где-то семь поэтов,
ну и восемь юных шкетов,
а, ещё десять бомжей,
что трутся возле гаражей,
всё время просят почитать,
только вперёд им сотку дать.
Потом всегда аплодисменты,
воняют правда экскременты,
но всё равно же ведь фанаты,
пузырь заглотят и в дебаты,
что в тексте, где подшлифовать,
чтобы фан-зону расширять.
Потом хихикают, смеются,
а там и морды бьют, дерутся,
ну я от туда, под шумок,
на велик и к нам на Совок*.
В кафешке чуток посижу,
потом читаю выхожу.
Стишочки эти, правда я,
подбрила себе втихаря,
у поэтического аса,
там у него такая касса.
Поменяла в них названье,
в конце немного окончанье.
И вуаля, пошли фанаты,
скоро поеду в эмираты.
Вот по наградам пока ноль,
в душе грусть, а в сердце боль.
Но я решаю щас проблему,
мучу тихонько себе тему,
с мужичком одним, с метро,
бланков у него полно,
так что будет всё нормуль:
прям без брызг и всяких буль.
Погоняло – псевдоним,
скоро себе смастерим,
буду я – Валюха Сало,
и в народ, чтоб там звучало.
Так что брат, такие вести.
Может дашь в займы тыщ двести?
Они нужны мне на раскрутку,
а я тебе зашью вот куртку.
Или давай, дуэт замутим,
тебя в один момент раскрутим,
будешь – Сумрачный маньяк,
с виду вот, как раз дохляк.
Взгляд дебильный и хмурной,
прям отрицательный герой.
Будешь гаркать и орать,
со сцены зрителей пугать,
стихом своим очередным.
Ну что, махнём с тобой в Надым?
Покуролесим от души,
чтоб зрителю бельё суши.
Давай, не мнись, а соглашайся,
только теплее одевайся,
а то там холодно сейчас,
свисток простудишь в один час.
- Поэт помялся и сказал:
- Нет, я пожалуй на вокзал,
домой и пулей в родной Брянск,
а ты езжай в свой Мухосранск,
ой извини, в Надым, Надым,
да так, чтоб с зада валил дым.
Ибо твои, все эти схемы,
сулят большущие проблемы,
если точнее, то тюрьмой,
попахивает бизнес твой.
Так что мути его одна,
раз уж до денег голодна.
- И он ушёл прочь на вокзал,
людей там было полный зал,
уехал в Брянск, забыв об этом,
и там тихонько слыл поэтом.
А Валя Сало, или Элла,
вскоре на нары загремела,
строчит тихонечко шансон,
но всё мешает частый шмон,
слагать тюрьмы серой блатняк,
про шконки тоненький тюфяк,
про вертухаев, Колыму,
и свою горькую судьбу.
Так что решай, ты сам, поэт:
жить тебе честно, или нет.

*Совок – пешеходная улица
Советская.