Конкордатс 11

Глава 12
   
  Жизнь и сновидения - страницы одной и той же книги.
  А. Шопенгауэр
   
Где он все-таки? Где!? В Чистилище? Может быть. Молчащее сердце. Освобожденность от земного бремени. Ни забот о хлебе насущном, ни славы мирской. Но суета - та же самая. Не очень-то похоже на Чистилище. Например, много приходящих и мало уходящих. И знакомых никого. Вот почему Конкордатс здесь, а сэр Роэллан нет? Он что в кущи райские попал прямым ходом?
  Теперь Сущие. Кто они? У каждого Сущего - свой собственный адепт. Но слыхал он, что у некоторых Сущих адептов несколько. Зачем они приходят сюда? Любезничать и браниться? Нет, есть что-то такое, что непостижимо даже в момент озарения. Что-то сокровенное. Главный предмет, сокрытый от глаз осуществляемых. Об этом они говорят главным образом. Что-то хвалят, что-то ругают. Вот она вторая задача - узнать, что это.
   Он прилег и почти сразу же заснул. Над ним нависло непривычно голубое небо, словно выгоревшее вокруг сияющего солнца и сгущающееся до синевы к горизонту. Конкордатс спал и вроде не спал. Будто смотрел сон со стороны. Он знал, что ему будет сниться... То, воспоминание, которое бодрствующий разум гнал прочь, замыкал в каких-то недоступных для восприятия глубинах. Но стоило этому сторожу ослабить бдительность, как вновь услужливо стелилась под ноги зеленая трава, притягивающая морды коней, и голубое, словно выбеленное жарой небо, накрывало все сверху.
  Сон этот, тревожащий и мучающий время от времени, тем не менее был и желанным, поскольку содержал в себе то, что было мило и дорого его сердцу. Впереди до кромки дальнего леса зеленела открытая равнина, почти идеальная для конной атаки. Там на расстоянии трех полетов стрелы растягивались, разворачивались полукругом темные шеренги пехоты. А прямо против них - прикрывая фланг копейщикам, на небольшой возвышенности стояла конница.
Сколько ждать Конкордатсу сигнала к атаке - неизвестно. Перед битвой Его Высочество потребовал от своих союзников и вассалов полного повиновения, о чем клялись они на распятии и оружии...   
И неожиданно пошел этот привычный, терзавший его многократно сон по другой стезе. Вдруг стали меркнуть, теряя плотность, дали. Будто бы из картины, написанной на стекле, начали отваливаться в строго пропорциональном порядке мельчайшие частички краски. Сквозь картину стало проглядываться ранее не видимое, застилаемое. И показалось Конкордатсу, что за ней некто огромный, приблизив лицо к стеклу, внимательно всматривается в этот мир. Он вдруг ясно увидел глаза с отливом синевы, отбрасываемой отсюда туда. В какой-то момент Конкордатсу показалось, что в этих огромных глазах возникло удивление, потому что... великан увидел его. Они на мгновение встретились взглядами. Похоже для великана это было так же неожиданно, как и для Конкордатса. Не помня себя от ужаса, он привстал в стременах и метнул в нависающее лицо копье, и в этот же момент мир погас. Конкордатс так и не понял, попал он или нет...
   Конкордатс не сомневался, что это были глаза Сущего. Он не сомневался, что, метнув копье, сорвал озарение. Это понимание и радовало, и тревожило. Но тревога не имела ничего общего со страхом. Прежде всего, потому, что глаза, смотревшие на него, не были глазами сверхсущества. Это были человеческие глаза. В них смешались удивление, растерянность и даже обида. Осознав это, Конкордатс вскочил на ноги и закричал во весь голос. Это был боевой клич и одновременно крик победителя. Наконец-то он не хитростью превозмог Сущего, а встретившись с ним лицом к лицу.
     Нет, он не станет с ним договариваться! Богоборчество! Возле кровати лежал новая, но явно для него приготовленная одежда. Откуда она взялась? Что пытаться объяснить необъяснимое? Значит, так надо! Одевшись, он подошел к зеркалу и посмотрел на себя. Никакого железа! Бархатный берет темно бардового цвета с огромным пышным пером, кожаная плотная куртка со стоячим воротом и широкими обшлагами. Вот только меч и сапоги остались те же. И шпоры никуда не делись.